— Найду языка и приступлю к заданию, — ответил Итачи на вопрос Фугаку. — Раз мне нужно просто использовать свои силы, значит, сложная тактика ни к чему. Действую по обстановке.
— Разумно. Тогда приступай. Мы наблюдаем.
— Понял, — Итачи сорвался с места.
Чуть меньше, чем через месяц, ему должно было исполниться семнадцать, но за его плечами уже были боевые выходы, так что ситуация была привычной. По коже словно пробегали волны электрических разрядов от возбуждения и страха. Чувства привычные и знакомые. Разум мог взять их под контроль.
Способов подобраться к пещере у Итачи было немного. Его навыки скрытного передвижения были ограничены. Проще всего было быстро сократить дистанцию до пещеры, преодолеть открытое место перед входом в грот. Каменистая осыпь перед ним стала естественной сигнализацией — один неверный шаг и камни могли начать сыпаться вниз, привлекая внимание шиноби. Шуншин позволил промчаться по склонам горы, остановившись прямо над входом. Быстро скользнув взглядом по площадке под собой, Итачи не заметил охраны. Но до ушей донеслось неразборчивое бормотание и шаркающие шаги по каменному полу.
Звуки шагов прервались сдавленным стоном.
— Ха! В этот раз лучше, — эти наполненные довольством слова были произнесены внятно, позволив Итачи разобрать их. — Руку набил уже. Даже не пикнул.
— Все равно мороки много с ними, — раздался второй голос, раздраженный. — Свалить всех в кучу да закопать. Быстрее и проще. Я всякий раз потом в крови хожу. Хорошо, что фартуки у эта догадались захватить.
В пещере раздался приглушенный звук ударов, кто-то похлопал в ладоши, словно стряхивая с рук пыль.
— Ты вечно недоволен, брат, — сказал первый человек. — От этих избавляться нужно сразу. Босс их препаратами обколол, пусть и выбраковал, но все равно - мало ли чего учудить могут? Копить, чтоб закопать всех разом, нельзя. А ты прекращал бы ныть. Когда босс собирал малолеток, тебе не нравилось, что мозги в стороны летят. Сейчас кровь. Что за чистоплюй-то ты? С мелкими выродками вообще халява же была — бери за ногу, да об стенку головой. Напрягаться даже не надо. А тебе все не то.
— Ты здесь прачку видишь? — набычился второй. — Я, сука, ниндзя! Какого ляда я должен стираться и носить вонючие обноски? Тут у босса стадо бездарей сидит, так хоть бы к делу их приспособил.
— Задолбал ты, брат. А мне вот забавно стало. Ты прикинь. Эти фартуки раньше эта носили, когда коровок закалывали. А теперь мы носим, когда их колем! Ха-ха-ха! Ха... Ха...
Смех застрял в горле ниндзя, когда в тени пещеры вспыхнула пара багряных огоньков Шарингана. Гендзюцу сковало его разум, не дав и шанса среагировать на угрозу. Аккуратные шаги отозвались едва слышным скрипом каменной крошки под ногами Итачи. Нос защекотал едва слышимый запах тления. У ног охваченных иллюзией шиноби нашелся люк, за которым открывалась глубокая вертикальная шахта. Шаринган позволил с чудовищной четкостью различить на ее дне тела людей.
Они, размякшие и разбухшие, плавали в собственной гнилостной жиже. Оттуда на Итачи быстро стекленеющими глазами смотрел еще живой человек. Эта. Подросток с обритой головой и странно деформированными конечностями. Он был еще жив, но глубокая рана на правой стороне живота гарантировала, что спасать его уже поздно. Повреждена печень и воротная вена. Травматический шок от боли и кровопотери парализовал парня. На его счастье на дне шахты не было кислорода. На несколько секунд мучения неизвестного эта были короче.
Волна мурашек пробежала по телу Итачи. Это место было ненормальным. Эта яма — не просто санитарный могильник. Это специальное сооружение, в котором трупы перегнивали, как компост. Хорошо сооруженная конструкция, с грамотной вентиляцией — запаха гниения почти не чувствуется. И создана исключительно для утилизации тел. Человеческих тел! Людей, убитых с предельным профессиональным безразличием. Учиха поднял взгляд на погруженных в гендзюцу шиноби. Мужчины, молодые — двадцать или тридцать лет. У одного протектор на голове с перечеркнутым знаком давно исчезнувшей Танигакуре, у второго повязка на плече со знаком Ишигакуре. По внешнему виду это обычные люди, с первого взгляда и не скажешь, что внутри с ними что-то не то.
Глаза Итачи начало жечь, от прилившей к ним чакры. Сердце в груди ударило с удвоенной силой, разгоняя кровь и вздувая вены на теле. Усовершенствованное отцом искусство Раканкен начало действовать. Метод семи Вдохов Небес и Архатов Кулак запустили биохимические процессы. Гнев разогнал организм, огибая разум и оставляя его холодным. Чакра Учиха иглами вонзилась в сознание нукенинов, лишая их воли.