Итачи невольно сглотнул, увидев Тоцука но Цуруги над собой. Вряд ли Фугаку и в самом деле применил бы этот клинок. Но кто знает, какие указания были ему оставлены Дайкаге?
Зажмурившись, Итачи почувствовал, как трескается на щеках запекшаяся кровь. Подавить огонь в глазах оказалось просто. Истощенное тело с готовностью рассталось с техниками. Золотое сияние вокруг тела парня угасло, скрывшись под кожей. Хаос в голове усилился внезапной дезориентацией. Юного Учиха замутило, он закашлялся, чувствуя металлический привкус крови во рту. Сусаноо, что классическое, что в версии Райго Санменсацу, вытягивало чакру из тела с неистовством голодного демона. Даже несмотря на использование Сензоку но Сай и Кайтакусанджин, каждая клеточка тела испытывала боль.
Итачи приходилось гореть в огне, однажды попавшись в гендзюцу. Те моменты были сравнимы с использованием Сусаноо.
— Он в порядке, — сообщила Микото, тоже пряча огонь техники в своем теле.
Алые глаза с различными узорами погасли, пропали созданные додзюцу гигантские тела. Пещера вновь погрузилась в сумрак. Учиха молчаливо обступили Итачи. Мать опустилась на колени возле сына, вспыхнуло бирюзовое сияние ирьениндзюцу. Ровный поток медицинской чакры начал уносить боль из тела.
— Что с Виктором? — нарушил повисшую тягостную тишину Итачи.
— Он попал в Цукиёми, — равнодушно ответил Фугаку. — Справедливое воздаяние для него — несколько десятков лет пыток. Не сравниться с Изанами, но, может, это поможет ему стать чуть более человечным. Хотя бы после смерти.
— Кто мы, чтобы судить? — мрачно спросила Юко. — Даже Рюджин-сама не прибегает к такой справедливости. Устранить, изъять из общества сорняки — этого достаточно.
— Может, ты и права, — задумчиво согласился Фугаку. — Без свидетелей такая смерть кажется мелочной местью. Но ее видели люди. Молва породит страх и уменьшит нам всем работу в будущем. К тому же пленным нужна была хоть какая-то компенсация их невзгодам, которые они перенесли по вине Виктора.
— Я давно... отключился? — с запинкой спросил Итачи.
— Не настолько давно, чтобы сокрушить всю гору — и то ладно. Фугаку вывел пленных по проделанному им подземному ходу, пока мы сдерживали тебя, — недовольно ответила Микото. — Тебе нужно научиться контролировать себя.
— Для этого и была нужна эта миссия, — сложил руки на груди Фугаку, ожидая окончания лечения Итачи. — Твои навыки удивляют, а мощь техник поражает. Орочимару, как всегда, кует монстров. Но опыта тебе не хватает. Научись надевать маску войны.
— У меня их целых три, — устало пошутил Итачи, намекая на технику Райго Санменсацу.
— Гнев, ярость, злость — это все слабости, от которых истинный шиноби должен избавиться, — хмуро ответил Фугаку. — Поимка преступников, контроль границ, помощь гражданским — все ерунда. Шиноби рождены для войны. А на войне не место для мести и ненависти. Война — это наша работа. Паршивая, но работа. Будь рассудителен на ней. Мы все Учиха. Ты сам понимаешь, что наши эмоции — это наша сила и наше проклятье. Контроль над ними важнее контроля над чакрой.
— Я понимаю.
Отец всегда готовил его к этому. Растил монстра. С самого детства. Быть его сыном сложно.
— Я понимаю, чего мне нужно достичь и для чего была эта миссия, — тупо уставившись в нависающий над головой свод пещеры, Итачи с отвращением вспомнил о яме с трупами. — Но я не понимаю... Дайкаге-сама знал об этом месте давно. Ему стоило бы пары секунд, чтобы явиться сюда хоть из Отомуры, хоть из Роурана, ликвидировать всю банду Каменных Свирелей и вернуться обратно. Стоило ли мое обучение жизней этих людей?
— Ты мыслишь, как Мадара, — раздраженно и резко ответила Юко. — Предлагаешь силой подавить все инакомыслие? Может, Рюджину-сама погрузить всех в гендзюцу, чтобы вся боль мира и вся его радость стали лишь иллюзией?
— Итачи тоже прав, — поддержала сына Микото. — Где та грань дозволенного, которую уже нельзя переступить?
— Эта грань там, где провел ее Рюджин-сама! — с яростным блеском в глазах заявила Юко, но быстро успокоилась. — Вы можете быть близки с ним. Но никто не знает его лучше меня из-за Омойкане. Мое додзюцу объединяет души. И я примерно представляю, как видит этот мир Рюджин-сама. Он сильно изменился с тех пор, как излечился от своей болезни.