— Я хочу вернуть к жизни того, кто может помочь всем нам справиться с предстоящей угрозой, — вздохнув, ответил я Цунаде.
Как раз в этот момент три орошенные кровью ладони коснулись земли. Чакра хлынула из тел. Зыбкие струи дыма техники Призыва рванули в стороны, разгоняемые потоком воздуха, вымещаемого телом гигантского слизня. Мягкое белое с синими полосами тело Кацую высилось над нами словно гора. Даже та крохотная часть, которую могла призвать Цунаде в одиночку, впечатляла. Сейчас перед нами показалась четверть Кацую. Она слишком огромна. Будь она обычным живым существом, то ее давно расплющила бы гравитация.
Огромная голова с глазами на длинных ножках повернулась к нам. Ротовое отверстие слизня слегка зашевелилось, в ушах раздался на удивление нежный и спокойный женский голос:
— И все-таки вы лжец, Охеми-сама. Но я рада вас увидеть снова.
— Прости, после воскрешения не было повода увидеться с тобой, — искренне извинился я-Охеми.
— А сейчас повод появился? — глаза Кацую наклонились ко мне.
— Да, — ответил я, краем глаза наблюдая за тенью, которая давно преследовала меня-Охеми. — Я хочу вернуть тебя в прошлое.
Я-Охеми бросил на землю кусок плоти с глазом по середине — все, что осталось от Рюдана. Сила его бога, Джашина в чем-то противоположна силе Хашихиме. Одна может разделять, другой даже разделенные вещи сохраняет едиными. Это мне может пригодиться сейчас. Я ногой раздавил кусок плоти Рюдана. Из сосудов брызнула свежая кровь. Оставалось размазать ее по земле, начертив вписанный в круг треугольник.
Глаза ожгло чакрой. Кецурьюган позволил увидеть текущую по телу Кацуи кровь. Она была голубой, в ней не было железа, управлять такой было сложнее, чем насыщенными оксидами железа водами в Стране Горячих Источников. Но это все еще была кровь. У меня получилось вытянуть каплю, которая упала в центр кровавого символа Джашина.
— Мейро, если что-то пойдет не так, раздели кровь и разорви круг. По первому же моему слову, — приказал я своей матери, молча наблюдающей за происходящим.
Дождавшись утвердительного кивка, я приманил Хашихиме и указал ей на центр круга. С легким нетерпеливым стоном она повиновалась. Тень мелькнула в воздухе и замерла в центре символа Джашина. Капля синей крови поднялась над землей и растеклась по воздуху, принимая очертания призрака. Дело оставалось за малым. Я посмотрел на раздавленный глаз, окруженный сетью кровеносных сосудов и нервов. Он все еще был жив. На самом деле, это не дар, а какое-то проклятие. Будь у меня время, придумал бы иной способ, без использования сил Джашина.
Духовная энергия влилась в раздавленную плоть Рюдана и пронеслась сквозь нее, прорвавшись сквозь незримую грань между измерениями и устремившись к злому ками Узумаки. Джашин долго и умело скрывался от меня в загробном мире, да я и не искал с ним встречи. Разбирался с более навязчивыми и опасными существами. Тем же Шинигами. В том измерении я провел достаточно времени, чтобы понять его правила и свою силу в нем. Контакт с Джашином был не безопасным, но все же я мог контролировать его силу.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — мрачно пробормотала Цунаде, когда голубая кровь в пределах символа Джашина начала течь в воздухе, собираясь в линии сложного рисунка.
На самом деле, не рисунка даже, кровь словно собиралась в невидимой сетке кровеносных сосудов. Она всколыхнулась в невидимом сердце и потекла по воздуху. И одновременно дрогнуло тело Кацую. Оно начало растекаться, словно лишившись внутренней поддержки. Бесформенная слизь потекла к символу Джашина и начала нарастать на парящую в воздухе кровь. Тело гигантского слизня словно проваливалось в одну точку. Наверное, ритуал правильнее было проводить в Шиккоцурин, где Кацую была целиком, а не с кусочком ее тела. Но не хотелось рисковать. Все-таки мне было бы жаль потерять Кацую, я с ней успел подружиться.
На самом деле, у меня была причина, по которой я давно не призывал Кацую через Охеми. За этим моим клоном давно увязалась Хашихиме, демоническое божество Узумаки. Это создание напоминало обтянутый кожей скелет с паклей грязных волос. Оно бесконечно лило ртутные слезы. И называло меня своим отцом. В то же время Кацую, чье имя значит «разделение», не имела костей и волос. Слизень, чьи покровы мало напоминали эпителий или кутикулу. Она была огромна, могла разделиться и сохранять единое сознание во всех своих частях. Но, главное, она была тесно связана с печатью Бьякуго. Это древнее фуиндзюцу с загадочной историей сильно напоминало метку Стихии Тьмы и печать, оставленную на теле Хинаты погибшим Ооцуцуки. Бьякуго но Ин была словно грубой подделкой, сделанной не самыми прямыми руками, но изначальную структуру было несложно угадать.