Еще минуту корни беспорядочно извивались и рвались наружу, пока все не затихло. Было слышно лишь, как тихо потрескивала обугленная древесина, ночь озаряло алое свечение барьера и всполохи огня. Все, что осталось за стеной Шисеки Йонджин, было скрыто переплетением корней и дымом, над которыми высился лишь гигантский голый ствол дерева без единой веточки. Только на самой его вершине едва покачивался один единственный гигантский бутон в венчике широких листьев.
— Теперь да поможет нам Рюджин.
Эти слова были произнесены негромко, Сара могла и вовсе пропустить их, если бы это не сказал Чомей. Биджу в человеческом обличии не моргнул и глазом, пока на барьер напирал вал из переплетения корней. И сейчас он неотрывно смотрел в небеса, где за кромкой барьера парила багряная луна. Сегодня она казалась особенно большой, особенно близкой. Ее диск едва не касался гигантского бутона на вершине Шинджу. И только сейчас принцесса поняла, что из-за Шисеки Йондин вернулись не все. Омушимару. Одно из воплощений ее отца осталось там.
***
Земля подо мной перестала содрогаться, раздирающие ее корни Шинджу замерли, полностью перекроив окружающий пейзаж. Куда бы я ни посмотрел во всех восьми своих телах, везде было одно сплошное переплетение корней. Да уж, чтобы удержать подпирающий небеса ствол Божественного древа, ему нужно крепкое основание. Не будь вокруг барьера, то корни могли бы дотянуться даже до побережья.
Впрочем, Шинджу нужна была не только опора. Ему нужна была еда. И именно ее он лишился, уперевшись корнями в барьер. Сейчас меня окружала пустота. Привычное биение жизни пропало, осталось позади, за кромкой барьера. Здесь не ощущался ток энергии в Рюмьяку, здесь иссохли растения, не ощущалось даже вездесущего фона от микроорганизмов. Стерильная пустота. Природная энергия билась лишь в теле заполонившего все вокруг Шинджу.
Я задумчиво запрокинул голову вверх, чтобы рассмотреть бутон на вершине древа. Не заметно, чтобы он спешил раскрываться. Пусть в Джуби удалось собрать чакру всех девяти биджу, но далеко не всю. Лишь по половине от Однохвостого и Треххвостого. И совсем уж крохи от Двухвостой, Семихвостого и Девятихвостого. И даже сейчас ему удалось собрать не так уж много природной энергии из земли и чакры из шиноби. Куда меньше, чем я рассчитывал изначально. Станет ли это проблемой? С появлением второго Джуби - не должно. Хотя, на самом деле, на данный момент я ступаю в неизвестность. На этом этапе у меня слишком мало данных о природе Десятихвостого и Ооцуцуки, чтобы быть уверенным, что эксперимент завершится так, как я рассчитывал.
Поэтому эксперимент придется держать под личным контролем.
Затвердевший по моей воле воздух вокруг меня начал принимать свою привычную форму, отпуская из своих объятий. Несколько секунд полета, и стопы касаются твердой поверхности дерева. Легкая дрожь прокатилась по корню, из него показались хищно извивающиеся отростки. Они, как слепые черви, качались из стороны в сторону, постепенно приближаясь ко мне. Шинджу манила моя чакра, я чуть ли не физически ощутил его липкие касания сквозь подошву сандалий. Но под моим взглядом отростки на корне успокоились. Сквозь кору проступил вязкий янтарный сок, напоминающий смолу и источающий странный свежий аромат.
Янтарная жидкость стремительно испарялась, превращаясь в природную энергию. Корень под моими ногами звонко треснул, отростки на нем жалко скукожились и застыли сухими и ломкими веточками. Я же прикрыл глаза и легонько потер веки. Несложная в целом техника, но глаза от нее жжет. Зато идти по увядшим корням куда как проще, чем по пытающимся меня сожрать.
Впрочем, путь предстоял мне недолгий. Несколько прыжков сквозь переплетение корней. И вот уже массивный ствол Шинджу прямо передо мной. Здесь, у его подножия, было свободнее. Несколько толстенных корней расходились в стороны и впивались в безжизненную землю. И только позади многочисленные отростки Древа начинали ветвиться, наползать и обвивать друг друга. Последний прыжок — я приземляюсь на землю. Одновременно ноги всех восьми тел касаются сухого и голого камня, от стоп вверх поднимается тяжелое облачко праха — все, что осталось от растущих здесь совсем недавно деревьев и трав. Шинджу и заблокированные драконьи жилы превратили это место в безжизненную пустыню. Ни растений, ни животных, ни грибов. Даже бактерий не осталось. Стерильная пустошь. Уже знакомая мне по миру, в котором мне пришлось сражаться с Исшики. Та пустынная планета была лишена и намека на природную энергию. Безжизненная и отработавшая свое грядка для Божественного Древа.