Осмотр окончен. Я гашу иллюминацию, снимаю пластинку с музыкой Чайковского, наполняю ванну, беру в рот несколько подгоревших ванильных рогаликов и погружаюсь в воду. У меня легко на душе, потому что все сделано, все расставлено по своим местам, а учебники заперты в шкафу. Ян приедет только в шесть часов, и у меня достаточно времени, чтобы привести себя в порядок. Это необходимо, ведь в Брно много красивых женщин и девушек…
— И ты не боишься за него? — спросила Милушка, когда делала мне прическу. — Я бы Индру ни за что не оставила одного на пять лет. Хватит и года!
— Супружество не тюрьма! — бодро заявила я и подумала: «Где же я это вычитала? А может, я это придумала в пику доктору Коларжу, который постоянно твердит, что супружество — это оковы?»
— Ну, если ты так уверена в себе…
— Если бы!
— У меня большой опыт в этом деле, — добавляет Милушка с чувством превосходства.
У меня он тоже есть, более того, он едва не стоил мне жизни, но об этом мне не хочется говорить.
— Главное, у тебя есть прелестная дочь… — возразила я Милушке, — и есть Индра.
— Знаешь, иногда я не верю в свое счастье. Мне всегда казалось, что человеку труднее поверить во что-то злое — в измену, подлость, но стоит самому пережить это, как уже не можешь поверить в собственное счастье… Постой, нужно постучать по дереву, чтобы не сглазить!
— Опомнись, ты стучишь по моей голове!
Я рассмеялась, она тоже. В зеркале отразилось ее счастливое, прелестное личико. Не знаю, замечает ли она сама, но в последнее время она просто расцвела…
Когда в нашей квартире впервые неожиданно объявился Индра Скршиван в форме курсанта военного училища и представился как тайный благодетель, который отправлял подарки для будущего Милушкиного ребенка, девушка расплакалась и убежала. Милушка никогда не искала отправителя, ее вполне устраивало, что есть кто-то, кто думает о ней и ее ребенке. Она считала, что это наверняка какой-нибудь старый человек, одинокий и очень добрый. Иногда, как мне казалось, она подозревала даже меня… А когда наконец узнала имя таинственного незнакомца, то не захотела поверить в его искренние чувства.
Я нашла Милушку дома. Она была вся в слезах.
— Яна, не уговаривай меня, — всхлипывала она. — Такой парень! Да стоит ему захотеть, у него будет сколько угодно красивых девушек. А я? Ты же знаешь, что обо мне говорят… У меня есть ребенок, и я счастлива, а жалости мне не надо… Мне ничего не надо…
Через две недели после этой встречи они поженились…
— Куда теперь красавицам из Брно! — проговорила Милушка, явно гордясь своей работой, и показала в зеркало: — Посмотри, как здорово. Не правда ли? Сейчас подкрашу тебе ресницы и брови… Никаких отговорок!
Но я и не пыталась возражать. Эта милая, кроткая девушка становилась непреклонной, когда дело касалось ее профессии. Только она подложила на моем левом глазу под ресницы жгутик ваты, как послышался стук кулачка в дверь.
— Мама… ма-ма… — Гонзик был настолько возбужден, что у него перехватило дыхание. — На улице одно шало!
— Что там? — не поняла я.
— Да снег, — бросил со смешком Ярда Кутелек. — А ему все кажется, что это сало. Только он выговорить не может.
— Шнег, шало! — пошел Гонзик на компромисс и, несмотря на то что не видел меня два дня, потянул Ярду снова на улицу: — Пойдем!
— Куда это он так рвется?
— Хочет кататься на санках, они остались внизу. Мама сказала, чтобы мы попросили разрешения. Все уже катаются с горки, что за казармой.
— Пусть покатается, — начала убеждать меня Милушка, видя, что я колеблюсь. — Моя Барбарка тоже катается на санках, я доверила ее Алене Емелку, она учится с Ярдой в одном классе. Не идти же тебе с такой прической на горку! А потом тебе предстоит печь яблочный пирог. Что скажет пан надпоручик, если не съест хотя бы кусочек любимого пирога? — подтрунивала она надо мной.
В этом была доля правды. Ян не любит разные сладкие булочки, плюшки, но пироги обожает.
— Только на час, — разрешаю я. — Но, пожалуйста, присматривай за ним, Ярда.
— Само собой. Правда, Гонзик?
— Шамо шобой, — повторил мой маленький озорник тоном самостоятельного человека, не выпуская своей ручки из руки Ярды. На меня он даже не взглянул.
Я к этому уже привыкла. Ярда занимает в жизни Гонзика особое положение. К нему малыш питает безграничное уважение, только ему он без всякого протеста позволяет повязывать шарф, с ним за компанию пьет молоко, хотя ненавидит его, покорно глотает рыбий жир. Мой авторитет и даже авторитет Яна ничто по сравнению с авторитетом Ярды Кутилека.