А Иван мне нравится. Он очень подружился с папой, к сожалению, даже больше, чем Ян. Они могут до ночи спорить у нас на кухне, о том, как договариваются между собой пчелы и муравьи. Мой дедушка, директор школы в Славьетине, страстный пчеловод и музыкант, исписал несколько тетрадей своими наблюдениями за пчелами. Мы с Яном были у него в отпуске, только Яна дедушкины пчелы, цветы и вечерние концерты «славьетинского квартета» не очень интересовали. А Иван прочел дедушкины тетради на одном дыхании и решил во что бы то ни стало навестить Славьетин…
Монике нужен был курс русского языка на пластинках.
— Я сдаю экзамен по русскому, но акцент у меня ужасный. С английским у меня все в порядке, а вот к русскому нет никаких способностей.
Я завернула ей пластинки с курсом русского языка. Она посидела еще немного и сказала, что хочет сдавать экзамены в Академию музыкального и театрального искусства, на факультет кинематографии, и уже познакомилась с молодым и талантливым режиссером…
Но что для нас значит Моника?! Ровным счетом ничего!
— Яничка!
Мы стояли на перроне и целовались. Около нас спокойно прогуливались голуби, у наших ног притулился чемоданчик с французской ночной рубашкой, жареной курицей и пирогом с черешней, который мама испекла специально для Яна.
— Ты знаешь, что означают эти ключи?.. Не красней так, а то мы туда не дойдем.
Дом оказался похожим на небольшую виллу с садом. Стоял он на тихой, безлюдной улице, недалеко от вокзала. У забора, на тротуаре, грелась кошка. Ян искал и не мог найти ключи от калитки. Наконец нашел, и мы, словно воры, проникли в чужую квартиру. Я не успела даже подумать о том, кому эта квартира может принадлежать.
В небольшой передней стояла подставка для цветов из тростника, на ней — зеленая леечка. Стены были оклеены обоями с красными розами.
— Если бы ты не приехала, я бы, наверное, сбежал к тебе!
— Нет, этого бы не произошло, потому что я бы приехала в любом случае. А если бы не ходили поезда, пришла пешком или добралась автостопом…
Мы вошли в спальню и опять увидели обои с розами, только с золотыми, и тахту, занимавшую почти треть комнаты.
В вазе на низком столике стоял букет пионов. Их нежные лепестки неслышно падали на пушистый зеленый ковер.
— Тебе здесь нравится?
— Ты еще спрашиваешь! Но с тобой я…
Он не дал мне договорить и принялся целовать мои глаза, щеки, волосы…
Когда вечером я вытащила из чемодана свою ночную рубашку, Ян заявил, что не сможет уйти, если я ее надену, а увольнительная у него только до десяти. Но вот завтра он свободен целый день до восьми вечера. А уходя, он спросил, не будет ли мне страшно одной.
Страшно? Я уснула сразу же, как только за ним закрылась дверь. Однако утром у меня было достаточно времени, чтобы осмотреться. Роскошный халат в ванной, лаки для волос, кремы и духи на полочке под зеркалом, домашние тапочки в передней… Похоже, что в квартире живет женщина. Наверняка со средствами, элегантная и холеная. Где Ян мог с ней познакомиться? Вчера он сказал мне, что эту квартиру ему предложил друг, и я больше ни о чем его не спросила — не было времени, да и все равно мне тогда было. Но теперь мысль о неизвестной женщине не давала мне покоя.
«Ну и что?! — наконец решила я и стала пить чай с куском пирога, который Ян, конечно, забыл. — Хорошо, что у Яна есть друг с такой отличной квартирой и что он предоставил ее в наше распоряжение на целых два дня. Вот и все».
И все-таки меня интересовала хозяйка квартиры. За обедом (на обед я приготовила курицу, привезенную из дома) Ян вдруг спросил:
— Что, если мы возьмем бутылочку вина из холодильника, «анютины глазки»? У меня имеется на это разрешение.
— У тебя хороший друг, — заметила я. — Даже бутылочку вина приготовил.
— Это не его квартира, а его знакомой, вернее, подруги его жены. Он познакомил меня с ней — только не падай в обморок! — в здешнем вечернем кафе. Да-да, в кафе «Андалузия»…
Он смеялся, и я смеялась, но… Что это со мной происходит? Не та ли это тяжелая болезнь — ревность?! Я так испугалась, что тут же встала из-за стола и села к Яну на колени. Он обнял меня за шею и вдруг испуганно спросил:
— Яна, где твоя цепочка с анютиными глазками? — Это был его подарок к моему восемнадцатилетию.
Я дотронулась до шеи — цепочки не было.
Мы искали ее на подушках, на тахте, ползали по полу — все напрасно. Но мы все-таки искали до тех пор, пока я не вспомнила, что сама сняла цепочку и положила на столик около тахты. Ящик был задвинут неплотно, и цепочка, по-видимому, туда соскользнула.