Женщина остановилась в нерешительности. С сомнением смотрела она на маленький кувшин на столике.
— Но, леди, здесь вряд ли хватит вина для второй чаши. Вы всегда пьете только одну, вот служанка и налила кувшин как обычно.
— Так велите ей подать еще вина! Прошу вас, позвольте мне сегодня устроить хоть такой скромный праздник!
Явик неохотно повернулась к лестнице, всем своим видом показывая, что все это ей не нравится, но отказаться она не посмела. Усмей снова подняла чашу и понюхала. Она неплохо разбиралась в запахах и сразу почувствовала, что в вино что-то добавлено. Запах ей достаточно ясно сказал об этом. Яд? Нет, не похоже. Но есть немало и не ядовитых трав, которые можно использовать в недобрых целях. Они могут погрузить человека в непробудный сон, или вызвать видения, или затуманить разум и ослабить волю.
Но почему именно сегодня она была так подозрительна? Она не знала, она только чувствовала опасность и была настороже. Как только Явик вышла, она, сама не понимая для чего, освободила рукав и поднесла браслет к чаше.
Змейка тотчас же зашевелилась, но на этот раз Усмей не испугалась, а смотрела с явным интересом, чувствуя, как в душе разгорается странный боевой азарт.
Головка змеи окунулась в чашу и закружилась там, перемешивая вино, а потом снова поднялась к запястью и превратилась в браслет.
На лестнице послышались шаги, и в комнату поднялась Явик с подносом, на котором стояла еще одна чаша. Усмей подошла к своему сундучку. Покопавшись, она достала мяту и незаметно прихватила щепотку другой травы. И даже сама поразилась, как легко и ловко это у нее вышло. Себе в чашу она положила только мяту, а в чашу Явик кроме мяты всыпала и ту щепотку. Маленькой костяной ложечкой она тщательно размешала вино в обеих чашах.
— По нашим обычаям, — улыбалась она, — вино в праздничной чаше женщины размешивают веточкой плюща, а потом бросают ее в огонь, и все прошлогоднее зло уходит вместе с ней. Нашему лорду, как всем мужчинам, мы подали бы веточку остролиста. Но сегодня нам нечем выполнить этот обряд, поэтому я просто желаю вам счастья.
— И я вам тоже, леди, — ответила Явик.
Усмей, хоть и по-прежнему недоверчиво, отхлебнула вино., Она не знала, могла ли змейка быть действенным оберегом, но так как амулет Гунноры не выявил в ней зла, решила все-таки ей довериться.
— Ну как вам нравится мята? — спросила она, допив свою чашу и отставив ее в сторону. Явик тоже поставила свою.
— Очень приятный и освежающий вкус у этой травки. Видимо, леди, ваши южные травы обладают особой силой. А теперь, извините, леди, но мне надо пойти присмотреть за служанками. Хозяину было очень неловко, что он забыл о вашем празднике, и он приказал нам приготовить к завтрашнему дню все, что сможем.
— Очень рада. Да мой лорд и так уже принес свои извинения и загладил невольную обиду чудесным подарком. Конечно, вы можете идти, Явик. Я, пожалуй, скоро лягу. Мне почему-то сегодня ужасно хочется спать.
Правильно ли она угадала, что в вино подмешали снотворное? По крайней мере, по лицу Явик она ничего не могла прочесть.
Как только она снова осталась одна, она освободила рукав и уставилась на браслет. Но на этот раз браслет остался мертвым камнем и не вызвал никаких видений.
— Я не знаю, чего вы от меня хотите, — сказала она змейке, — но я знаю, что в Кейте много страшных тайн и различных опасностей. Я не привыкла бороться, но и добровольно быть рабыней не хочу. Что бы ни грозило мне, я готова встретить это открыто. Лучше самая страшная истина, чем сидеть и ждать неизвестно чего, пугаясь своих фантазий и теряя остатки мужества.
Долго сидела она в полной тишине и вдруг услышала в душе, что надо сейчас делать. Она быстро сбросила платье и переоделась в юбку для верховой езды, которая не так сковывала движения, и в серый плащ.
На площадке лестницы она остановилась и прислушалась. Внизу было тихо. Усмей знала, что ее башня соединяется галереей со строениями, где размещались луги в капюшонах. Но в такое время можно было надеяться, что и они, и Явик, и служанки крепко спят в своих комнатах.
Усмей осторожно открыла наружную дверь. Проще всего было пройти к угловатой башне прямо через двор. Но Усмей, боясь, что ее могут заметить из какого-нибудь окна, осторожно прокралась вдоль стен. И юбки и плащ успели собрать на себя достаточно снега, пока она добралась до дверей царства Хейла. Левой рукой, на которой у нее был браслет, она подняла щеколду.
И тяжелая дверь неожиданно легко поддалась ее нажиму и отворилась.
Глава пятая
Она оказалась в тускло освещенной комнате со странными острыми углами. И чуть не вскрикнула, увидев прямо перед собой какую-то закутанную в плащ фигуру. Машинально она прикрылась рукой с браслетом. И только когда фигура повторила тот же жест, она догадалась, что стоит перед зеркалом.
Комната была пуста, если не считать это зеркало и пару ламп высоко в стенных нишах. И все было наполнено странной смесью запахов. Усмей удивленно принюхалась. Некоторые запахи были знакомы и приятны, но все забивал резкий, неизвестный Усмей и чем-то тревожащий аромат. Усмей медленно оборачивалась, стараясь оглядеть все темные углы. К концу осмотра она уже твердо знала, что снаружи ее никто не может увидеть. И еще она поняла, что башня выстроена в виде огромной пятиконечной звезды. Ей даже смутно вспоминалось, что она что-то слышала о древнем учении, связанном с этим символом.
Но ведь в своем видении она была вовсе не в этой пустой комнате! В одном из темных углов она заметила лестницу и смело направилась наверх.
Невольно она отметила, что стертые каменные ступени да и все оформление башни дышат глубокой древностью.
Следующая комната, куда попала Усмей, была заполнена кучей непонятных и незнакомых ей вещей. Там на столах и полках громоздились погнутые металлические трубки, странные сосуды, реторты, бутылки и флаконы. Кое-что Усмей узнала — похожие приспособления применяли для перегонки настоев. Но большинство приборов она даже не знала как назвать.
Пораженная, стояла она на пороге, не смея двинуться. Запах здесь стал гуще, насыщенней и вызывал в ней странную тревогу и предчувствие неведомой опасности. Повинуясь непонятному душевному порыву, она положила пальцы на свой браслет. В комнате неожиданно посветлело, и она увидела другую лестницу. Крепко прижав полы плаща, чтобы случайно не смахнуть чего-нибудь со столов, она осторожно прошла через комнату.
Лестница привела ее туда, куда она и стремилась, — в комнату своего видения.
Колонны в ней двумя рядами повторяли очерк пятиконечной звезды. У самой дальней стены она заметила два рабочих стола. В конце каждого луча звезды горел высокий, почти до плеч Усмей, подсвечник. Пламя их было неяркое, странного синеватого оттенка, и Усмей удивленно заметила, как мертвенно и жутко выглядит в этом свете ее рука.
Рука с браслетом сама собой потянулась вперед, словно кто-то притягивал ее, как сильный магнит, и Усмей почти невольно шагнула за ней. Так прошла она мимо колонн к центру комнаты.
И вот перед ней, словно в ее видении, те же женщина и похожий на Хейла мужчина. Их живые глаза с немой мольбой смотрели на нее, словно пытаясь подсказать, что делать дальше. Но какие бы силы они не использовали, чтобы привести ее сюда, видимо, они могли далеко не все. По крайней мере, сейчас она при всем старании не могла уловить ни намека на сообщение. Она хорошо понимала, чего они хотят. Конечно, свободы! Но она представления не имела, как освободить их. До этого она только в волшебных сказках слышала, чтобы замурованные в камень люди все-таки оставались живыми.