Янтарь! Рука Усмей невольно коснулась спрятанного под платьем амулета. Да, этот купец вряд ли найдет здесь покупателей. Наверное, он везет товар в Ульмспорт, а сюда заехал по дороге, услышав о ярмарке.
Янтарь! Когда-то у Усмей был свой источник янтаря. Ей в приданое был записан ручей, где часто находили желтые камешки. Когда-то его там добывали так много, что он принес богатство Упсдейлу, но с тех пор уже минуло лет пятьдесят. А потом случился оползень, и вся долинка ручья была совсем засыпана.
Усмей грустно улыбнулась. Если бы не это несчастье, она сейчас могла бы носить не только янтарь, но и настоящее золото. И ей не приходилось бы торговаться за кусок линялого шелка из военной добычи! Но этот оползень навсегда скрыл янтарь. Случилось это еще при матери Усмей, и теперь на этом месте была голая щебенка и несколько чахлых кустиков. Вот и все ее приданое — кусок земли, который ничего не стоит!
— Янтарь! — повторила Зинет, и глаза у нее вспыхнули. С таким же жадным видом разглядывала она сегодня шелк в лавке. — Мой лорд, янтарь вещь необычная и очень могущественная, целебная. У леди из Грейфорда было янтарное ожерелье, и если у кого-то болело горло, она одалживала его. Люди носили его с молитвой и выздоравливали. А как он красив! Словно застывший мед и такой же ароматный. Позвольте нам сходить посмотреть лавку Хейла, ну пожалуйста!
Джеральд рассмеялся.
— Моя милая леди, это благоухание не для нашего кошелька! Даже если я заложу целиком весь Упсдейл, я не соберу столько, сколько спросят за такое ожерелье, о котором вы вспомнили.
Рука Усмей невольно сжалась. Этот амулет ее по праву, но если он попадется на глаза Зинет, надолго ли он у нее останется? Нет! Зинет и так забрала все, что можно, а уж это Усмей ей не отдаст.
— Вряд ли он рассчитывает найти здесь покупателей, — задумчиво произнесла Зинет, — и все же он поставил лавку… Значит, он хочет показать всем, что у него есть… И может быть… ведь покупателей все равно не будет…
— Ты думаешь, что в такой ситуации он может отдать что-то по дешевке? Вполне возможно, миледи. Только меня это не касается. Пожалуйста, не вздыхай и не делай больших глаз. Я вовсе не хочу отказывать тебе, просто у нас нет возможностей покупать такие вещи.
И хотя уже стемнело, они все-таки отправились к лавке Хейла. Вход в нее освещали два фонаря, которые держали слуги Хейла, все в тех же надвинутых на глаза капюшонах.
Усмей постаралась на этой прогулке выглядеть получше. И еще постаралась все-таки рассмотреть лица под капюшонами, но так ничего и не увидела. Только ее как-то передернуло в душе, словно она столкнулась с чем-то мерзко-уродливым, и не внешне, а духовно. Она выругала себя за беспочвенные фантазии и вошла в лавку.
Глава вторая
Здесь все переливалось множеством цветов и оттенков, и не на тканях и драпировках, а на том, что было разложено на столах Обработанный янтарь, и в таком количестве, что Усмей остановилась, пораженная. Она даже не думала, что его бывает так много.
Янтарь был подобран по оттенкам в порядке усиления цвета, и для каждого была своя подсветка. Светлый, почти белый; светло-желтый, как свежее масло; красноватый; бурый; зеленоватый. Янтарные ожерелья, браслеты, украшения для луков, подвески; янтарные вставки в рукояти мечей и кинжалов, в перстни, в головные обручи. Были здесь янтарные чаши и бокалы и даже маленькие статуэтки богов и демонов.
Глядя на эту выставку, приезжие из Упсдейла застыли в изумлении, как замер бы какой-нибудь крестьянин, неожиданно перенесенный в празднично украшенный дом лорда.
— Добро пожаловать, лорд и леди, — Хейл поклонился, но не униженно, как другие купцы, а словно приветствуя равных. Он хлопнул в ладони, и двое его закутанных слуг принесли табуреты, а третий поставил на стол поднос с чашами.
Усмей неуверенно посмотрела на брата. Он очень серьезно относился к своему положению и не терпел панибратства. Но здесь он принял ритуальную чашу, и женщины последовали его примеру.
Напиток оказался не очень сладким, но приятным, и Усмей попробовала на вкус определить травы, на которых он был настоен. Но, несмотря на все свои знания, так и не смогла. Все еще держа чашу в руках, она огляделась.
Здесь было больше ценностей, чем могли бы потребовать в выкуп за любого из Высших Лордов.
Только сумасшедший мог в такие неспокойные времена везти это сокровище через всю страну. Безумец? Она искоса взглянула на Хейла. Нет, лицо его было вполне разумно и выражало только мужество и безграничную, почти надменную уверенность в себе.
— …богатые, торговец, — Усмей прослушала начало разговора. — Слишком богатые для нас. Наши долины слишком серьезно пострадали от захватчиков, чтоб теперь могли найтись покупатели на ваш товар.
— Война — тяжелое дело, — голос Хейла оказался низким и хриплым. — Она не щадит никого, и победителям тоже приходится страдать. А торговлю она вообще разоряет. Много лет прошло с тех пор, как на продажу выставлялся янтарь из Кейта. Сейчас надо возрождать торговлю, чтобы к ней снова привыкли, чтоб рос оборот. Тогда и цены станут более доступными, даже за такие редкие вещи, — он поднял ожерелье с множеством подвесок.
Усмей услышала подавленный вздох Зинет, и на секунду и в ней вспыхнула жадность. Но что-то ее все-таки настораживало. Она положила руку на свой амулет Гунноры, и внезапно в ней возникло отвращение к всему собранному в этой лавке. Может быть, потому, что слишком уж здесь всего было много. Янтарь в такой массе терял красоту и исключительность.
— …на севере, милорд. Как вы, вероятно, знаете, янтарь собирают в определенных местах на берегу моря. И не верьте тем, кто говорит, что это древняя кровь драконов. На самом деле это смола деревьев, росших здесь в незапамятные времена. Видимо, в Кейте когда-то были огромные леса, вот теперь и янтарь там находят чаще, чем в других местах.
То, что вы видите здесь, собиралось много лет, потому что из-за воины мы ничего не вывозили на продажу. Так что здесь его собралось много больше, чем вам могло бы встретиться в жизни. — Он отложил ожерелье и снял с полки подвеску, форму которой Усмей не успела разглядеть.
— Это талисман Громового щита, — объяснил Хейл, — очень древняя вещь. Вот посмотрите, — продолжал он, поднося подвеску к браслету. — Видите разницу? Чем древнее вещь, чем дольше ее носит человек, тем глубже и теплее становится цвет янтаря.
Он отложил браслет, но подвеску все еще продолжал держать в руках. Лицо его напряглось, и Усмей показалось, что он как-то особенно внимательно посмотрел на Джеральда и Зинет. А потом его темные глаза, цвет которых Усмей так и не могла определить, обратились к ней. И она почувствовала в этом пристальном взгляде вопрос и требование ответа, только так и не поняла, о чем идет речь.
— Кейту здорово повезло, — сказал Джеральд, — больше, чем нашему Упсдейлу.
Глаза Хейла наконец отпустили Усмей, и она вздохнула свободнее. Она так и не поняла, чем заслужила такое внимание, и чувствовала себя очень неловко.
— Упсдейл, милорд? — переспросил он, явно показывая, что ожидает объяснений.
— Там у нас, в расщелине скалы, по руслу ручья добывали янтарь. Не так чтобы много, но на жизнь хватало, — сказал Джеральд. — Потом прошел оползень и все засыпал. Если там и остался янтарь, теперь он так же недоступен, как на дне морском.