С той минуты, как руки их соединили перед нишей домашнего духа, Усмей ни разу не взглянула на своего жениха. Она и так представляла, как мужественно он выглядит в праздничном наряде золотистого цвета, затянутый янтарным поясом. Его свадебные дары тяжело давили Усмей. Пояс, ожерелье, обруч для волос — все из янтаря разных оттенков и украшено растительным орнаментом.
Как ни долго длился пир, но и он подошел к концу. Как хотелось Усмей, чтобы время остановилось и никогда не наступала та минута, когда жених возьмет ее за руку, гости выпьют последний кубок за ее счастье, и самые почетные гости пойдут с горящими факелами по коридору, провожая их в брачный покой!
Сердце ее колотилось, во рту пересохло, и ладони вспотели так, что она готова была вытереть их об юбку. Только гордость удержала ее от этого жеста, который мог выдать ее волнение. Только гордость давала ей сейчас силы.
Вот уже подали сигнал, и гости поднялись. В ужасе Усмей подумала, что ее дрожащие ноги сейчас подогнутся и она просто не сможет пройти через весь зал и подняться по лестнице. Но ничего страшного не случилось. Она держалась строго и прямо, так что никто посторонний не мог бы заметить ее испуга.
Они остановились у огромной расстеленной кровати. Горько пахли положенные под ковер травы, и их запах мешался с лампадным чадом, вином, потом разгоряченных тел и почему-то вызывал тревогу.
Усмей была так занята тем, чтоб казаться совсем спокойной, что просто не услышала скабрезных шуток, обычных на свадьбах.
Если бы Хейл был своим, этим шуточкам и намекам и конца бы не было. Но он был чужим, и все, даже хорошо подвыпившие, ощущали рядом с ним какую-то неловкость и даже почтительный страх. Так что они постарались побыстрее закончить ритуал и удалились, оставив две свечи на сундуке в ногах постели. Хейл проводил их и запер дверь на задвижку.
— Моя леди, — он подошел к сундуку, на котором стоял поднос с вином и медовым печеньем. — Я должен открыть вам очень важную тайну.
Усмей, до этого сидевшая зажмурившись, позволила себе немного приоткрыть глаза. Он не похож был на страстного жениха и говорил с ней так же ровно, как с Джеральдом об открытии россыпей. Она немного успокоилась.
— Я уже говорил там в зале, что у меня есть секрет, который поможет мне убрать скалу с ваших россыпей. Правда, я не объяснил, как достался мне этот секрет. Вы знаете, что я — лорд Кейта, и это действительно так. Вы видели меня на ярмарке, и там я был купцом, это тоже одно из моих постоянных занятий. Но кроме этого, я еще и астролог, и алхимик. Я ищу необычные дороги к знанию и стараюсь читать письмена звездного неба и земной природы. Но это заставляет меня избегать некоторых чисто человеческих путей в жизни. Так, если я хочу добиться успеха в своих занятиях, я не могу быть мужем никакой женщины. Я не могу позволить себе тратить на это жизненную силу, она нужна мне для другого. Вы понимаете меня, моя леди?
Усмей кивнула. Теперь в ней рождался новый страх, ведь кое-что о магических науках и ей доводилось слышать.
— Прекрасно! Я был уверен, что ваше здравомыслие поможет вам принять положение как оно есть. И мне кажется, мы вполне неплохо уживемся с вами. Только давайте сразу обговорим несколько условий. Есть в моей жизни некоторые вещи, которые касаются только меня, и я прошу, не расспрашивайте меня о них и не пытайтесь подглядывать. В Кейте есть одна башня, куда я запрещаю вам заходить. Порой мне придется надолго уезжать, и я хотел бы не отчитываться перед вами. Вот и все, в чем я рассчитываю на ваше послушание. А взамен вы будете полновластной хозяйкой всего Кейта. Мне кажется, что вам это доставит удовольствие. А теперь ложитесь спать. Мне же хочется в эту ночь посоветоваться со звездами, в какое время лучше употребить мою силу, чтобы убрать наконец эту упрямую скалу, скрывающую ваше приданое.
Усмей послушно легла в постель, и Хейл сам задернул тяжелые занавески. Она еще слышала, как он ходил по комнате и чем-то звякал, но ее не мучило ни любопытство, ни страх. Наконец-то она успокоилась.
Она подумала, что жизнь, которую он сейчас описал, вполне для нее приемлема. Пусть у него будут эти его тайны, зато у нее — поместья. Она подумала о своем сундучке с сухими травами и семенами, который она сама приготовила к отправке в Кейт. Если там еще нет сада трав, она его посадит. Он говорит, что он алхимик? Ну и пусть. Она тоже умеет готовить из трав отвары и настои и перегонять их. Так, занятая этими приятными мыслями, она и уснула, совсем не заботясь о том, что он делает там за занавеской.
В полдень следующего дня люди Хейла привели фургон и разбили лагерь в верхней части Долины, на склоне горы. Хейл дал понять, что людям долин не стоит соваться на участок, где он будет проводить свои опыты. Он объяснил, что собирается использовать очень могущественные силы и беспокоится, чтобы они не вышли из-под его контроля.
Джеральду, Зинет и Усмей он разрешил посмотреть на работы, но только издали. Они видели, как на осыпи, среди катящихся камней, возятся люди в капюшонах.
Хейл свистнул, и мгновенно все рабочие разбежались. Он поднял горящий факел, коснулся им земли и тут же огромными прыжками помчался прочь.
Некоторое время стояла тишина, в которой слышалось только хриплое дыхание Хейла. И вдруг… какой-то гул… взрыв. Скала взлетела на воздух, земля содрогнулась. Разбитые камни дождем посыпались на то место, где только что были люди. Зинет заткнула уши и завизжала. Усмей внимательно смотрела на каменный хаос, оставшийся после взрыва. Огромная плита была расколота, и там уже копались люди в капюшонах. Джеральд, потрясенный, спросил Хейла:
— Что это за дьявольская работа, брат?
Хейл рассмеялся.
— Дьяволами я управлять не умею. А это результат знания которое далось мне долгими годами учебы. Но это тайна, и любой, кто рискнет ей воспользоваться без меня, может погибнуть.
Джеральд покачал головой.
— Думаю, таких дураков не найдется. Ты вот говоришь, что не вызывал демонов, а, по-моему, это их работа. Так что пусть твоя тайна останется при тебе.
— Вот и хорошо. И посмотри, как здорово эта тайна сегодня на нас поработала. Разве я мог бы сделать это руками рабочих?
Еще дважды за этот день Хейлу пришлось пользоваться своими секретами. После второго взрыва наконец открылось старое русло, по которому когда-то бежал ручей. Люди в капюшонах быстро раскидали мелкие обломки и остатки осыпи.
Хейл пошел посмотреть сам и вернулся с пригоршней голубой глины. Он с торжеством показал ее Джеральду:
— Это верный признак месторождения янтаря. Думаю, скоро все наши усилия будут вознаграждены!
Люди в капюшонах всерьез занялись раскопками. Хейл не вернулся в замок, а занялся какими-то делами в своем лагере. Так что Усмей одной приходилось заниматься сборами и подготовкой к путешествию на север. Хейл заранее предупредил, что они должны выехать не позже, чем через десять дней, потому что ехать придется по совсем необжитой местности, а зима уже близка, и возможны и морозы, и снегопады.
Люди работали и днем и даже ночью, при свете факелов, и, похоже, совсем не спали, но добыча была куда меньше, чем ожидалось. Но если Джеральд и другие казались разочарованными, то Хейл только пожимал плечами и говорил, что это дело случая и расположения звезд.
В конце концов он рассчитался с Джеральдом и, к удивлению Усмей, весьма щедро. За несколько кусочков добытого янтаря, он предложил свои товары, к явной выгоде жителей долины. Обрадованный Джеральд пытался протестовать, но скорее для виду. Таким образом, когда отряд покинул Упсдейл, весь найденный янтарь уместился в мешочке, притороченном к седлу Хейла.