— Рури? Ю Сынвон? — обеспокоенно позвала она, пока цепи звенели со всех сторон.
Что-то большое упало. Снова. Третье.
— Нуна? — голос Рури прозвучал совсем рядом, в его руках появился слабо светящийся талисман. Но это уже было лучше, чем ничего.
Кохаку расслабилась и вздохнула с облегчением, не осознав, что слышала топотанье лошадей уже вдалеке, как вдруг заметила ужас в глазах друга.
— Нуна!
Она ощутила жжение в правой части шеи: холодный металл кольнул её кожу, но не вошёл далеко; одновременно с этим цепкая рука впилась в её левое плечо.
— Нам Сокчон, — пробормотала она себе под нос.
Снова попалась. Ничему её жизнь не научила.
— Пойдём, принцесса, — произнёс он над самым её ухом с омерзительно ласковой интонацией и затем повысил голос: — Если кто-то из вас последует за нами, она умрёт.
Кохаку сглотнула и наконец-то смогла осознать, что творилось перед её глазами. Шесть стражников лежали на земле с перерезанными глотками, вокруг них успели образоваться красные лужи — это падение их трупов она сумела разобрать в гуле шумов. Рури с талисманом в руке и чётками в другой стоял всего в нескольких шагах от неё, совсем потерянный.
Она в ужасе забегала глазами, пока её тело дрожало и не слушалось. Как только она заметила Ю Сынвона в стороне, то ощутила, как камень упал с души — всё-таки он тоже был её другом, и она переживала за него.
А ведь Кохаку была права: если Нам Сокчона не казнить, он будет убивать дальше, и теперь она сама станет его следующей жертвой.
Он дёрнул её назад.
— Иди, если дорога жизнь.
— А потом ты и меня убьёшь? — выпалила она, но шаг сделала.
— Я сейчас не в настроении для шедевров, но… — начал говорить он, как нога Кохаку запуталась в отлетевшем в сторону джаноте, до которого они дошли. Она не устояла и споткнулась, копьё вновь царапнуло её шею, однако кровь сразу смыло дождём. Кохаку зашипела от боли.
— Я же сказал, что не в настроении! — возмутился Нам Сокчон и дёрнул её за плечо со всей силы, но копьё слегка отодвинул в сторону.
Они находились в поле, заросшем высокой дикой травой, хоть какие-то деревья стояли далеко позади, куда и пятился убийца, пристально следя за Рури и Ю Сынвоном.
У Кохаку были припрятаны козыри в рукаве, умирать в руках этого чудовища она не собиралась. Только не могла понять, куда он вёл её: Нам Сокчон вдруг резко свернул и потащил её в другую сторону.
Вскоре они перестали видеть свечение талисмана Рури, и тогда убийца толкнул её сильнее.
— Быстрее, — прикрикнул он над её ухом, но ливень заглушал его слова.
Они уже шли не спиной вперёд, а шустро передвигались через высокую траву. Нам Сокчон не просто торопился сбежать, а постоянно менял маршрут, словно хотел запутать и как будто шёл в какое-то конкретное место.
Молния почти не сверкала, и гром гремел реже, Кохаку начала привыкать в темноте, как вдруг заметила очертание небольшого домика, к которому они стремительно приближались. Она чуть не споткнулась о разрушенную статую у её ног, но вовремя успела заметить и переступить.
К её удивлению, Нам Сокчон привёл их не в своё убежище, а в очередной заброшенный храм верховной лисы. Кохаку понять не могла, почему его так тянуло сюда, или же он и её решил расчленить здесь и воткнуть в её тело цветы? Она вздрогнула и постаралась отогнать эти мысли из головы. Она так просто не сдастся.
— Тише, — сказал Нам Сокчон и сердито дёрнул её за плечо, подгоняя вперёд.
Он втолкнул её в храм и зашёл следом.
Тяжело дыша, Кохаку пробежала мимо алтаря и повернулась к убийце лицом, решительно сжала руки в кулаки. Она хотела сыграть на неожиданности. Пусть он сначала поверит в её беспомощность и приблизится, тогда она перегрызёт ему глотку — точно так же, как он поступил с невинными стражниками. Хотя он заслуживал куда большей боли, Кохаку не собиралась его мучить, а лишь желала избавить мир от зла, поэтому для этого прикинулась жертвой.
Чтобы лучше войти в роль, она постаралась стереть решительность со своего лица и приняла испуганный вид, поднесла один кулак к груди и смотрела на приближавшегося Нам Сокчона бегающим взглядом. Пусть он думает, что она боится, пусть считает, что загнал кролика в норку — кролик ещё покажет, какой лисичкой может оказаться.
— Принцесса, ты не помогла мне, чем разозлила этого господина.
«Господина? Эта тварь считает себя господином? Ещё бы королём назвался!» — пронеслось в голове Кохаку, но внешне она старалась оставаться испуганной. Пятилась, пока не врезалась спиной в стену.
— Каково это, чувствовать себя загнанным зверьком? — игриво произнёс Нам Сокчон, направив на неё лезвие копья. — Неприятно, верно?
В полумраке она смутно видела его широкую улыбку, от которой по телу пробегались мурашки. Ветер продувал сквозь дыры в стенах и приносил с собой капли дождя, который также барабанил по неповреждённой крыше.
Слегка склонив голову на бок, он ласково произнёс:
— Не бойся.
И замахнулся копьём.
От его интонации Кохаку чуть не вырвало, но она сдержалась до самого конца. Как только он приблизился достаточно, она улыбнулась.
Янтарные глаза засветились в темноте, в ушах почувствовалось лёгкое жжение, пока они приобретали лисью форму. Нос удлинился вместе с когтями, ставшими её оружием, клыки заострились, тело покрылось мехом, а за спиной вырос хвост. Всё это произошло настолько быстро, что Нам Сокчон только шаг сделать успел, как Кохаку выскользнула из своей одежды, оттолкнулась задними лапами и бросилась на него.
Впервые за двадцать лет она приняла свою истинную форму. Одну из.
Долгое время она думала, с какими словами это сделает: «Ликуйте, выжившая с Чигусы вернулась!», «Имя мне Кохаку, и я верну Чигусе былую славу», «Выжившая с Чигусы Кохаку приветствует вас», но сейчас было не до этого.
Янтарные глаза сияли в темноте ярким пламенем, от одного взгляда Нам Сокчон застыл на месте, а Кохаку летела, целясь ему прямо в шею.
Глава 7
Осенней ночью Лазурит любуется луной
Стоило острию копья оказаться у шеи нуны, как мир Сюаньму перевернулся с ног на голову. Он снова совершил ту же самую ошибку: пошёл на поводу принцессы, решил исполнить её каприз и убедиться, что заключённого увезут на остров, а не внял голосу разума и не отправил её во дворец. Жизнь его ничему не научила. Он ощутил себя глупым и беспомощным, пока стоял с чётками и талисманом в руках, а этот Нам Сокчон причинял нуне боль и тащил её назад.
Сюаньму никогда не простит себя, если нуна станет очередной жертвой этого убийцы. Он на миг представил, как нашёл труп женщины, из тела которой торчали жёлтые и оранжевые цветы — такие же яркие, как и глаза нуны, что ранее светились добрым и лучезарным светом, но были закрыты навечно. Нет, он не допустит этого. Сюаньму свою жизнь отдаст и сделает что угодно, но не позволит вредить его нуне.
Пусть в его одежде было припрятано множество талисманов на разные случаи, если бы он попытался напасть сейчас, то сам бы приблизил трагичный конец нуны. Вместо этого сквозь пелену дождя он отыскал глазами генерала Ю, стоявшего чуть поодаль, и оглядел его, попытался понять ход его мыслей. Генерал Ю выглядел напряжённым, но тоже не спешил двигаться на эмоциях; держал руку на эфесе меча, но не доставал его из ножен.
На земле лежали трупы шестерых стражников, которых Нам Сокчон убил в мгновение ока — никто не успел среагировать.
Поскольку талисман в его руке горел не при помощи огня, а посредством его ци, с которой Сюаньму всю жизнь совершенствовался под руководством шифу, талисман мог светить всю жизнь, пока не иссякнет запас ци или пока не погибнет его обладатель.
Нам Сокчон наклонился к уху нуны, из-за чего Сюаньму едва не дёрнулся вперёд, но заставил себя остаться на месте.
— Пойдём, принцесса, — негромко сказал убийца, поднял взгляд и яростно взглянул в глаза Сюаньму и генерала Ю: — Если кто-то из вас пойдёт за нами, она умрёт.
Он потащил её назад, а Сюаньму беспомощно опустил голову. Он ничего не мог поделать, не сейчас, если не желал смерти принцессы.