Сюаньму следил за лицом генерала Ю: отодвинув меч от горла Нань Шичжуна, тот сводил брови и хмурился, пока слушал нуну.
— Так, я запуталась. Его собратьям уже несколько тысячелетий, но основное скопление находилось в Хунсюе.
Генерал Ю поднялся с земли и убрал меч в ножны.
— Он злой дух умершего?
Нуна покачала головой.
— Нет, дух лансяня.
Она вдруг погладила Сюаньму по чешуйчатой спине, задев его лентами от гохэя. Генерал скривился от подобного жеста и скрестил руки на груди, бросив взгляд на Нань Шичжуна.
— До побережья осталось недалеко, проводим его на корабль и вернёмся в Сонбак, я отправлю людей за трупами стражников, чтобы их похоронили с должными почестями.
— А я хочу попробовать освободить Сыхуа.
Нуна вернулась в храм, осторожно поднялась по ступеням и подошла к разрушенному алтарю, куда положила осколок ветви лансяня. Её пальцы вдруг оказались под животом Сюаньму; тот вздрогнул, как уже оказался на остатках пола.
Вытянув гохэй вперёд, нуна шагнула вперёд, затем отошла и прикрыла глаза. Со стороны дракон наблюдал, как серебряное свечение только усиливалось, пушистый белый хвост, уже успевший высохнуть, поднялся кверху. Нуна сделала круг вокруг алтаря, что-то рисуя в воздухе гохэем, у её головы вновь зажглись огоньки. Фрагмент лансяня сам засиял и треснул, из него поднялся маленький огонёк, отличающийся на фоне всех остальных — он был белым. Он резко вырвался из храма и взмыл к небу, где растворился.
Гохэй в руке нуны погас, хвост опустился и потемнел, уши и волосы тоже приняли свой обычный цвет. Исчезла и белая вуаль, поэтому нуна теперь стояла совершенно голая, но как будто не заметила или не смутилась.
Сюаньму хоть и не знал, как вернуться к своей прежней форме, но и не спешил — всё-таки его одежда тоже находилась снаружи. Он прошёлся по помещению, где отыскал золотистый халат нуны, взял его в зубы и поволочил обратно по полу, поглядывая, чтобы не споткнуться о камень и не провалиться в дыру в полу.
— Спасибо, Рури, — улыбнулась она, как на пороге храма появился генерал Ю.
Он не пытался опустить взгляд, а решительно смотрел нуне в глаза. От его следующих слов по телу Сюаньму пробежались мурашки, и оно само превратилось в человеческое, оставив лишь драконий хвост и рога.
— Я боялся потерять вас, принцесса.
— Нельзя бояться потерять то, что вам не принадлежит.
Её слова прозвучали грубо, резко и даже сковали холодом тело Сюаньму — а может, это просто ветер подул.
— Оставь нас, монах.
Сюаньму и без напоминания генерала собирался ускользнуть и отыскать свою одежду, однако он всё равно услышал крик нуны:
— Ты тоже выметайся, Ю Сынвон, дай принцессе одеться!
— Я хочу кое-что показать.
Остальной разговор Сюаньму не слышал. Он шёл через промокшую высокую траву и искал одежду, которую успело сдуть сильным ветром.
Нань Шичжун сидел в поле и даже не пытался сбежать. Его руки были связаны верёвкой у него за спиной: должно быть, генерал Ю позаботился.
Сюаньму удалось отыскать лишь доупэн, который носился поверх всех остальных частей его наряда. Хоть он и промок до нитки, лучше ходить в нём, чем без ничего, поэтому монах накрыл им свою спину и придержал руками на груди, чтобы не слетел, а сам пошёл искать остальные части. К счастью, чётки и оставшиеся талисманы он обнаружил почти сразу и мигом подхватил их. Вскоре он также отыскал шэньи, а когда собрался наклониться и подобрать чжунъи*, его бока вдруг схватили чьи-то пальцы.
* Чжунъи (кит. 中衣) или чжундань (кит. 中單) — нательное бельё.
Он обернулся, готовый нанести удар, но увидел лишь смеющуюся нуну.
— Дай высушу, — хихикнула она и выдернула одежду из его рук, зажгла свои огоньки и приблизила их к ткани. — И остальное снимай.
Он не стал спорить, стянул с себя мокрые доупэн и шэньи и протянул их нуне, на этот раз надеясь, что в высокой траве она не смотрела на его голое тело. Она протянула чжунъи с подозрительной улыбкой и загадочным взглядом, Сюаньму развернулся и мгновенно влез в нательный халат, плотно завязав его под смешки нуны.
— Рури, ну чего я там не видела!
Чтобы не продолжать этот разговор, он попытался сменить тему. Он не имел права влезать в жизнь генерала Ю и спрашивать, что тот хотел показать, поэтому решил уточнить другое:
— Почему нуна грубо обошлась с генералом?
Она молчала.
Сюаньму обернулся и увидел, как она поглаживала его одежду, над которой летали жёлтые и красные огоньки. Их взгляды пересеклись.
— Не хотела подавать надежду.
* * *
Генерал Ю был прав, побережье находилось совсем недалеко. Нуна и его одежду высушила, заставив раздеться: по её словам, она двадцать лет не призывала кицунэби* и боялась поджечь и оставить ожоги. Но она всё равно зажгла несколько вокруг себя и пустила их вокруг, чтобы они освещали путь. Она шла позади вместе с Сюаньму, а генерал Ю — впереди вместе с Нань Шичжуном. Почти весь путь они провели в тишине, пока не заговорил генерал:
* Кицунэби (яп. 狐火) — «лисий огонь», разновидность блуждающих огней ониби (яп. 鬼火).
— Поскольку вы уже видели аккыма*, я не буду молчать, а расскажу как есть, — он обернулся и взглянул нуне в глаза. — Я покинул Сонгусыль не потому, что хотел бросить вас, принцесса, а чтобы огородить Хунсюй и отловить сбежавших аккымов.
* Аккым (кор. 악금 (恶金)) — дословно «злой/свирепый металл»; дух оружия, обретший рассудок.
— Кто такие аккымы? — заинтересовавшись разговором, переспросила она.
— Дух оружия вроде Сыхуа. Мы знали, что недостаточно их сломать, поэтому собрали всё, что нашли, оставили в сундуках и сбросили в океан.
— Генерал Ю, — тут же перебила его нуна, — по-вашему, это выход?
— Я не знал, что сейчас аккыма можно освободить, принцесса, мне искренне жаль. — Он виновато опустил голову и подтолкнул Нань Шичжуна вперёд, а то тот успел замедлиться. — Я ловил одного лет пятнадцать назад, когда вы ещё были юны, поэтому король поручил это мне. Любопытные люди влезли на территорию Хунсюя и напоролись на проклятое оружие — а вы сами видели, что даже маленький обломок может завладеть разумом. Уверен, более миролюбивые разбрелись по миру, и мы о них даже не знаем, но другие, кровожадные, бродят по землям Цзяожи и Сонгусыля и убивают невинных людей.
— Генерал, вы что-нибудь знаете про… — нуна сглотнула. — Чигусу?
Их взгляды вновь пересеклись, а Сюаньму отвернулся в сторону; он продолжал слушать разговор, но не хотел никого перебивать.
— Лисы освещали аккымов и освобождали их духи, но слишком сильные, с которыми им не удалось совладать, по сей день должны быть спрятаны где-то в главном храме.
Нуна отвернулась и задумчиво уставилась в землю, уже никуда не спеша, а замедлившись. Все её радостные кицунэби резко погасли.
Они дошли до побережья, где у небольшого деревянного причала их дожидалось судно. Сюаньму не сомневался, что нуна находилась в надёжных руках — генерал о ней точно позаботится; поэтому пока Нань Шичжун поднимался на палубу, Сюаньму отвернулся и пошёл обратно по тропе, не оглядываясь.
Обычно он выдерживал долгую дорогу, но сейчас всё тело ломило от усталости, хотелось вернуться на постоялый двор, залезть под одеяло и заснуть, но до Сонбака около дня пути, а Сюаньму сейчас не осилит такую дорогу. Возможно, превращение в дракона или разгон туч отобрали много сил. Когда он проходил мимо храма, даже подумал зайти и переночевать.
Он остановился посреди высокой травы, размышляя, лучше сделать привал или идти дальше, как вдруг вдали услышал знакомый голос:
— Рури, подожди!
Он обернулся и увидел, как нуна неслась к нему через поле. Остановившись перед ним, она сложилась пополам, стараясь отдышаться, чем напомнила ему евнуха Квона. Как только дыхание восстановилось, она разогнулась и несколько раз легко ударила Сюаньму кулаком в грудь.