Черный дракон был горд как никогда. Но все изменилось и перевернулось слишком стремительно и молниеносно. К рождению его сына люди и драконы уже воевали не первое десятилетие. Для драконов это был лишь незначительный миг. Но такой короткий один единственный стал роковым для них всех.
Люди добрались до убежища черного дракона на одном из холмов хребта. К тому моменту многие драконы уже пали. И у подножия люди добивали последних. Пока Хогдрал пытался отбиться от людей, несколько из них ворвались в пещеру и убили его жену и сына, что еще даже имени не успел получить и не раскрыл крылья, лишившись шанса прочувствовать сладость первого полета. Ощутив в то мгновение боль в груди, Хогдрал пропустил удар и копье вонзилось в правое крыло, разорвав его пополам. Но ему уже было все равно, он понял, что пролилась кровь - его кровь, а связь с женой раскалилась до предела, обжигая душу. И в миг она похолодела, и часть ее словно опустела. Хогдрал с трудом направился к пещере, позабыв о своих сородичах.
Лучше бы копье его убило, чем то, что он увидел в пещере. Золотая чешуя жены была покрыта черной кровью, а местами чешуйки были вырваны. Ее глаза остались открытыми, но янтарного блеска в них уже не было. Они погасли и потускнели.
Хогдрал несколько раз наступил на трупы людишек, которых без сомнения успела убить Дахтайс перед смертью. Человеческая вонь заполнила пещеру. Но дракон не обращал внимание на это. Его глаза нашли то, чего меньше всего желал бы увидеть любой отец.
Из-под крыла драконихи выглядывал окровавленный носик сына. Он уже не подергивался как в первый день жизни. Хогдрал убрал крыло мертвой жены и попытался разбудить сына, но все было безуспешно. Маленький дракон был мертв, как и мать. Ему пронзили грудь острой иголкой, что люди всегда брали с собой в бой против драконов и называли ее мечом. Для взрослых ящеров, это было пустяковой вещицей, что не приносила серьезного вреда их броне. Но для детеныша, чья чешуя еще не окрепла, она стала смертельным оружием. Люди не смогли вынуть ее из груди детеныша и просто оставили в его теле. По лезвию стекала черная кровь и падала на землю, превращаясь в большую лужу.
Дракон отказался верить. Он все толкал сына, затем жену. Но они не отвечали, не реагировали. Все тело Хогдрала содрогалось, крылья обессилено упали на пол пещеры. Дракону было трудно вздохнуть. Казалось будто его грудь медленно сжимали и впивались острыми когтями в сердце. От ноющей и давящей боль медленно переходила в острую и режущую. Каждая мышца в теле напряглась и задрожала. В горле появился ком. Хогдрал пытался его сглотнуть, но даже этого не удалось сделать. И он ощущал, как стремительно из него порывается вырваться обезумевший от горя зверь.
И он вырвался. Отвернувшись от мертвых тел жены и сына, Хогдрал взревел и с разбегу вылетел из пещеры, направившись к человеческому войску. Его порванное крыло мешало лететь ровно, но гнев и ярость подпитывали силы для полета. Дракон ничего не видел за пеленой ненависти и боли. Но точно чуял направление. Там, где пахнет гнилым, кровью и металлом. Опустившись ниже к земле зверь изверг пламя таких масштабов, которые поразили бы Хогдрал, будь он в себе. Представь он такое ранее, лишь усмехнулся бы. Он - дракон силы, ночи, тени. Дракон тайны. С пламенем жены никто бы не сравнился. Даже старейшины. И вот теперь Хогдрал превзошел Дахтайс по дальности и мощности огненной волны.
Его белое пламя поглотило половину войска. До слуха Хогдрала долетели крики людей, что сгорали заживо, и это доставляло блаженное злорадное удовольствие. Из его горла раздался вибрирующий рокот, который людям показался предвестником небесной кары. И это было не далеко от правды, подумал Хогдрал, и еще несколько раз пролил с небес огонь на землю.
Только когда Драконий хребет полностью был объят пламенем, поглатив погибших собратьев и людей, дракон пришел в себя. Огонь не был страшен его чешуйчатой броне, но был губителен для всех крыс, что могли прятаться в гротах и расщелинах.
Горел хребет несколько дней, пока даже тела убитых драконов не превратились в пепел, а все сокровища расплавились и сравнялись с землей. Лишь Хогдрал остался в живых, но люди этого не знали. Им было спокойнее думать, что монстр погиб в своем собственном огне. Жар от пламени доходил до первых домов всех четырех королевств, что окружали хребет. И невозможно было бы представить, чтобы в таком огненном аду выжила хотя бы одна душа.