На камень юркнула мышь. Блымнула бусинами глаз и… не успела скрыться. Воинственно верещащая берегинька упала сверху, сцапала жертву и бросилась обратно на алтарь, ещё в воздухе раздирая визжащую мышь на куски. Шлёпнулась на вытертый камень и с утробным ворчанием принялась поедать убиенную, подозрительно косясь на застывших близнецов.
— Фу, гадость, — как всегда скривился Феликс. А Фелиша во все глаза смотрела на жертвенник, которым по сути являлся камень.
— Филя, неси нож.
— Зачем, решила присоединиться к пиршеству?
— Неси, пока я тебя не испепелила!
Руку ощутимо затрясло, Феликса словно ветром сдуло. Принесённый им нож оказался тупым и закопченным — с утра парни удачно поохотились и коптили на нём куски зайчатины. В итоге тушку слизала вечно голодная Матильда, а нож так никто и не удосужился отчистить.
Фелиша зажмурилась и полоснула по запястью. Кровь горячей дорожкой заструилась вниз. Порез задёргало. Феликс тихонько застонал и бросился рыться в карманах в поисках платка.
— Нет, не надо, — она покачала головой и подошла к алтарю. Феникс встопорщил перья, защёлкал клювом. — Чего?! А ну, брысь с камешка! — птица взвилась в воздух и принялась кружить над головой, неодобрительно покаркивая. Кровь с протянутой руки закапала на высеченное лицо с закрытыми круглыми глазами.
Камень вздрогнул. Фелиша приложила кровоточащей раной к нацарапанному рту, который тут же раскрылся и принялся жадно глотать подношение. Феликс за спиной сестры тихо охнул, вцепился в плечи сестры и оттащил словно прилипшую к алтарю девчонку.
— П-сс, дурни, — хриплым голосом сказал Ферекрус. — Зачем надо было будить, раз теперь не желаете кормить?
— Ищи себе еду самостоятельно, не маленький.
— Потише, юноша, вам ведь что-то надо, раз вы здесь уже не один час торчите. Постойте, угадаю — вы летите к падальщику в гости. Дураки.
— Откуда ты знаешь, если всё это время был в отключке?
Камень мечтательно закатил глаза.
— Я чувствую. У вас есть одна вещь, очень ценная для таких отбросов, как я. Если бы только…
— Даже не надейся, — насмешливо сообщили сзади. Архэлл скрестил на груди руки, неодобрительно поцокал языком. Артефакт на его голове вызывающе играл радужным светом.
— Я и не надеюсь, — покорно согласился камень, — этот венец мне не дастся.
— Ещё бы, вы обидели его предыдущую хозяйку.
— Молодой феникс весьма сведуща в делах давно минувших дней. Дракон насплетничал? Золотой, небось?
— Золотее не бывает.
Ферекрус удовлетворённо растянул нитку губ в улыбке.
— Пламень.
— Его потомок.
— Все драконы его потомки, но золотым может быть только один — корень драконьего рода, тот, на ком когда-то летал сам огненный бог.
Ферекрус прищурил круглые глаза, отчего те на мгновение стали такими же, как и тогда, в горном храме — хитрыми и живыми.
— ОН этого тебе так и не сказал, ведь так?
…Гельхен… ну да, ты имел в виду именно его…
Дракониха подползла к Архэллу и жалобно заскулила, как тогда, в королевском парке.
— Да, не сказал. И вообще, кажется, оставил с тупой саламандрой, как только вы наловчились понимать друг друга. Точно так же он оставил и Иволгу. О ней-то ты хоть знаешь?
…издеваешься, гад?..
— Знаю.
— Не от наёмника.
— Ошибаешься, в первую очередь от него. Пламень только разъяснил тёмные моменты.
— Ого как, Пламень? А вот это имечко наверняка нашептал наёмник, из смертных больше никто не мог знать. Молчишь? Так и есть. Гельхен выродок. Строит из себя такого безвинно оскорблённого, а на самом деле каким был, таким и остался.
— Фелиша, не надо, — жалобно захныкала Матильда.
— Каким?
Камень хекнул, переместил вычерченную рожу наверх и с аппетитом поглотил мышиный хвост, заодно сдул с себя зашипевшего феникса.