Когда лодка отошла совсем далеко, из-под скамейки высунулась чья-то голова в плоском берете. Это был шут, Хуан Сервантес. Пока его прежний хозяин был близко, шут прятался под скамейкой.
— Что ты наделал, Диего! — тонким пронзительным голосом закричал шут. — Ай, что ты наделал, дурак Диего!.. Зачем ты отпустил Кортеса?.. Теперь он разорит тебя в конец!.. Он набьет золотом свои суда, а тебе не вернет денег даже за твое кислое вино!..
— Это шут!.. Взять шута! — Губернатор от ярости задыхался.
Шут плясал на скамейке, насмехаясь над ним. Он что-то еще кричал, но слов нельзя было разобрать. Лодка была уже далеко, ветер относил слова. На капитанской каравелле суетились, готовясь принять лодку на борт.
— Поздно! Уплыли! — сказал Памфило Нарваэс.
— Что мне теперь делать, Памфило?.
Памфило думал.
— У Кортеса мало провианта, суда зайдут еще, должно быть, и в Тринидад, и в Макаку. Можно выслать отряд берегом и задержать их в пути.
— Ты прав, Памфило! — закричал губернатор. — Я дам знать в Макаку, в Хавану, в Тринидад, во все порты на пути армады. Сегодня же разошлю отряды по всему побережью!.. Всем алькальдам прикажу задержать флотилию в пути. Арестовать Кортеса! Он не уйдет далеко!.. На этом острове я еще хозяин…
И, грузно повернув коня, губернатор поскакал обратно во дворец.
Глава пятая
ПЕДРО ДЕ АЛЬВАРАДО
В кормовой башне капитанского судна набилось много народа. Здесь был Кортес, его капитаны Антонио Монтесино, Сандоваль, Алонсо де Авила, Пуэртокарреро, Франсиско де Монтехо, секретарь армады Диего де Годон и личный секретарь Кортеса — Педро Фернандес. Тут же вертелся и шут, Хуан Сервантес.
— Зачем вы берете шута, сеньор Кортес? — спрашивали капитаны. — Этому человеку нельзя доверять. Он продаст отца и мать!..
— Хуже того: этот человек меня самого продаст, — смеялся Кортес. Но шута все-таки взял.
В последнюю минуту умолил Кортеса взять его с собой и Паблико Ортегилья, мальчик пятнадцати лет, слуга астролога Мильяна де Карнаса.
— Я буду служить вам, как пес Леонсе, ваша милость! — клялся Паблико. — Я буду подавать вам еду и вино, буду спать на пороге вашей спальни. Возьмите меня, сеньор!.. Мне не надо ни золота, ни доли в добыче — я хочу сразиться с неверными в бою, добыть себе славу. Я умею биться, как взрослый воин, — клянусь, высокородный сеньор!..
Кортес взял мальчика к себе в пажи. Он взял на судно даже Эскудеро, Хуана Эскудеро, того самого альгвасила, который когда-то первым наскочил на него у церкви, по приказу губернатора.
— Зачем он вам, дон Фернандо? — удивился Сандоваль, молодой капитан, друг Кортеса.
На капитанском судне было тесно; тесно было и на других судах. Всего отплыло девять больших каравелл и две бригантины поменьше, без палубы и крытых башен. На двух больших судах в трюмах везли коней. Всего коней было шестнадцать, и заплатили за них неслыханные деньги: по нескольку тысяч золотых песо за голову. Кони дороги были в Новом свете.
— Конь мне сейчас дороже дома! — объявил Кортес. В последний час перед отплытием, чтобы заплатить за двух коней, он продал сант-ягскому купцу свой городской дом — последнее, что у него еще оставалось.
— А как же будет с доньей Каталиной, вашей супругой, дорогой сеньор? — наивно спросил паж Ортегилья.
Кортес промолчал, сухо улыбнувшись. Что ж, Каталина вернется к сестрам в нищету, из которой он ее взял…
Лопе Санчес, обладавший чутьем старого солдата, пристроился на «Санта Тересе» — большом, поместительном и сильно нагруженном провиантском судне. В кормовой башне «Санта Тересы» было тесно и грязно. Здесь висели бычьи туши, визжали живые свиньи, в трюме перекатывались бочки с моченым горохом, с вином, с уксусом, с оливковым маслом; по углам были свалены мешки с мукой и с сухарями. Хозяйничал над всем этим эконом Хуан де Торрес, старый увечный солдат, уже негодный в бою.
Торрес оглядел Лопе, его выпяченную грудь, усы, худой перебитый нос, впалый живот и улыбнулся.
— Какой ты, земляк, худой и длинный! — прохрипел Хуан де Торрес. — Да ничего, с помощью бога на «Санта Тересе» откормишься.
Лопе осмотрел трюм, подсчитал мешки, бочки и огорчился: вина было мало. Всего четыре бочонка на всю армаду! Из четырех три достанутся капитанам.
Без вина в походе!.. У берегов Юкатана весь январь и февраль дули жестокие северные ветры; еще не известно было, какими землями они проникнут в глубь индейской страны, — леса там будут или болота, или пески; так или иначе, без вина лихорадка истреплет солдат. Без вина не согреться ни на море, ни на суше; иной раз в походе среди немирных индейцев и огня нельзя к ночи развести. Примочки из андалузского вина хороши для свежей раны. А если к кому-нибудь прилепится в горах злая простуда, надует ветром горло или щеку, тоже лучшего нет в походе лекарства, чем вино…