Пили с полудня, некоторые еще с утра; гости устали. Притих разговор; Кортес оглядывал лица. Вот Пуэрто-карреро, старый ученый льстец, придворный еще покойного короля. При новом короле, Карле, впал в немилость, скитается по Новому свету, ищет себе хозяина побогаче и посильнее. Вот Антоцино Монтесино, итальянец по рождению, молчаливый и надменный капитан. В бою, говорят, жесток и неутомим. Вот Франсиско де Монтехо, тоже из придворных, благородный и кроткий старик, помнит еще африканский поход, знает лично наместника Индии и всех именитых дворян, перебравшихся в Новый свет. Вот Хуан Веласкес де Леон — хмурый на вид, но добрый рубака, честен, прям и ограничен. Сандоваль — умница и друг, но беспокоен характером, слишком нервен в бою. В0 т Кристабаль де Алид, вот братья Альварадо — вступают все вместе в беседу, вместе смеются и сердятся вместе. Вот шут, грызет шкуру индейского плода, прячет от генерал-капитана воровские зеленые глаза. С шутом еще будут счеты… И вот, наконец, старший из четырех братьев, — Педро де Альварадо. На Педро Кортес задержал взгляд. Педро был ему мил — рыжий, веселый, молодой… Беспечный открытый взгляд, и вся повадка беспечна и смела. В бою отчаянный, удачливый, черт… Золото само липнет к его рукам! Из экспедиции капитана Грихальвы привез пять тысяч золотых песо и все в полгода прокутил… Кортес, улыбаясь, смотрел на старшего Альварадо.
Педро перехватил его взгляд. Улыбка мелькнула в выпуклых голубых глазах, точно Педро ждал этого взгляда и хотел что-то сказать с глазу на глаз генерал-капитану, но до поры, до времени откладывал разговор.
— Паблико, вина! — негромко приказал Кортес. Он подставил кубок. Паж Ортегилья налил ему вина, неловкий от излишнего старания, и нечаянно выплеснул немного вина на стол. Кортес усмехнулся и протянул ему кубок: — Выпей и ты, мальчик! — Паблико отхлебнул, счастливый.
— Спасибо, сеньор!.. — Все закружилось вокруг него, от выпитого вина, от смущения; он едва стоял, улыбаясь мальчишескими пухлыми губами.
— Что, захмелел? — Кортес хлопнул Паблико по руке. — А я вот пью и не пьянею!.. — Кортес снова поглядел на Альварадо, и Педро ответил ему веселым понимающим взглядом.
Уже перед рассветом Педро де Альварадо, побледнев от вина, встал и отошел к окну. Встал и Кортес и пошел за ним, легкий в стане, тяжелый в поступи, нисколько не опьяневший.
— Что вы хотите мне сказать, дорогой Альварадо? — сразу дружески начал Кортес.
Педро сморщил губы в улыбке. Он был пьян или чем-то смущен.
— Скажите, что вам нужно, Альварадо? — еще раз сказал Кортес приветливо и твердо. — Я все для вас достану, что попросите!
— Конь у меня не свой, — смущенно сказал Альварадо. — Я приехал сюда на чужом; у меня нет коня для похода, дорогой Кортес.
— Конь? Конь у вас будет, дон Педро!
Кортес снял с себя золотую цепь — единственное украшение поверх гладкого коричневого плаща — и протянул ее Альварадо.
— Берите! За эту цепь вам дадут любого коня.
Педро взял, нисколько не удивленный.
— Я слыхал о вас, вы щедры, дорогой Кортес, — сказал Педро.
— Щедр к друзьям! — добавил Кортес. С полминуты они смотрели друг другу в глаза: голубые веселые пьяные глаза Альварадо смотрели в потемневшие от ночного разгула, но — совершенно трезвые глаза генерал-капитана.
— Вы правы, я щедр к друзьям! — повторил Кортес. Он притянул Педро к себе. Они поцеловались.
— Вы будете моей правой рукой, моим ближайшим помощником, дон Педро! — едва слышно, на ухо Альварадо, сказал Кортес. Он обращался по имени — «дон Педро», как к близкому, как к другу. — Почестей, золота, добычи, славы равная половина, как брату, будет ваша!
— Спасибо! — Педро точно протрезвел. — Спасибо, дон Фернандо! — Он сжал Кортесу руку.
И тут, точно почувствовал кого-то за спиной, Кортес резко повернулся. Острая бородка шута ткнулась ему в плечо. Шут подслушивал. Он был серьезен.
— Я вас не звал, Сервантес! — яростно сказал Кортес.
— Мне показалось, ваша милость, сеньор, вы хотели со мной говорить…
— Идите на место! — коротко, как собаке, приказал Кортес.
Шут покорно отбежал к столу.
Кортес вдруг устал. Тени утомления легли на его лицо.
— Я пойду к себе в палатку, — сказал он. — Поди со мной, Паблико.
Он ушел с пажом и собакой Леонсе. Больше никому не велел идти за собой.
Шут Сервантес внимательно посмотрел ему вслед.
— А все-таки наш сеньор Кортес не слишком уверен в своих капитанах! — шепнул он на ухо сеньору Алонсо Пуэртокарреро.