— Что же сталось с этими испанцами, попавшими на Косумел? — Капитаны опять подступили к старику.
— Здесь были белые люди — такие же, как мы? — спрашивал Кортес.
Старик тряс головой. Он не понимал.
— Переведи, Мельчорехо! Ортегилья, дай ему вина!..
Почти насильно старому жрецу влили в рот пол кубка вина. Он поднял голову, повеселел, начал осматривать испанцев заблестевшими глазами.
— Сейчас заговорит! — сказал Сандоваль.
— От хорошего вина немой заговорит, не то что индеец! — сказал Лопе.
Старик действительно заговорил.
— Да, здесь были люди, — с бородами, в медных шлемах, как вы… Их было шесть человек: пять и еще один… — индеец показал на пальцах.
— Где они? Спроси, Мельчорехо, что с ними сталось! — нетерпеливо сказал Кортес.
Мельчорехо перевел вопрос. Индеец по-детски улыбнулся и жестом показал, что сделали с теми людьми: он точно опрокинул на землю человека, занес над ним нож, быстрым движением вспорол грудь, вынул сердце и поднял его, улыбаясь, на ладони вверх.
— Убили… Принесли в жертву своим богам!.. Проклятые язычники!
Хуан Веласкес де Леон схватился за рукоять меча; у всех потемнели лица, даже шут схватился за шпагу.
— Терпение, сеньоры! — Кортес жестом сдержал своих капитанов. — Спроси, Мельчорехо, — всех ли убили? Хорошо ли он помнит, старик?.. Может быть, кто-либо из этих людей остался жив?.. Остров так мал, здесь должны знать. Что он говорит?.. Нет?.. Остались двое?.. Где они?.. На этом острове? Где же?
— Он говорит, что двое из этих людей, кажется, остались живы; их взял Калачуни, вождь, только не с этого острова, а с соседней земли, той, что на запад отсюда, через малый пролив…
— Юкатан! — сказал Аламинос. — Берег Юкатана, обращенный к острову. Индейцы переплывают сюда с Юкатана на обыкновенных лодках.
— Проведешь ли ты к тому берегу наши суда? — спросил Кортес.
Аламинос покачал головой.
— Море плохое! Волнение не утихает, а там скалистый берег, узкий пролив, ветры. Нет, судам туда идти опасно.
— Можно идти на лодках, — предложил кто-то.
— Разбивать силы? Нет, не годится, — сказал Кортес. — Мы сделаем вот что: снарядим старика, дадим ему письмо, подарки для вождя с того берега и пообещаем всего вдвое, если приведет нам испанцев.
Секретарь армады написал письмо на латинском языке, запечатал сургучной печатью. Старику дали письмо к юкатанскому вождю, дали подарки. Жрец ушел очень довольный, с латинским письмом в одной руке и с детской погремушкой — в другой.
Наутро из лесу начали показываться косумельские индейцы. Сначала люди подходили робко, готовые убежать при первом слове; потом осмелели. Подходили кучками, человек по пять — шесть, клали копья на землю и жестами показывали, что хотят меняться. Косумельцам понравились подарки, которые получили первые два индейца, захваченные Альварадо.
— Я был прав! — сказал Кортес. — Силой надо брать там, где нельзя иначе. Здесь мы получим все, что нам нужно, не подвергая себя опасности.
Косумельцы несли маис, пальмовую ветку, кур, кроликов, свежую воду. Золотых изделий у здешних индейцев почти не было: кой у кого — пластинка на груди или тоненькие ушные кольца низкопробного золота.
Прошло двое суток. Старый индеец, отпущенный с письмом, не показывался. Кортес дал подарки и такие же письма еще двум молодым индейцам из селения и тоже послал их на юкатанский берег, к тамошнему вождю.
Не возвратились и они. Прошло семь дней; никто не приходил с того берега.
— Мы здесь сидим и теряем понапрасну время, — уверял Сандоваль, — а впереди у нас еще так много дела!
— Не придут индейцы: получили подарки и ушли в лес, к своим; что им еще нужно!..
— Может быть, здесь и испанцев никогда не было, старик все выдумал? — сомневался шут.
— Подождем, — сказал Кортес.
Прошло еще четверо суток. Индейцы не появлялись. Ждать дольше казалось бессмысленным: армада проедала свои запасы, солдаты томились в бездействии. Мена на Косумеле была плохая, — золота почти не несли. На утро двенадцатого дня Кортес назначил отход.
Настало утро. Суда едва успели выйти из узкой бухты, как каравелла с зерном напоролась на камень и дала небольшую течь. Два других судна с двух сторон подошли к каравелле и повели ее к берегу для починки. Они обогнули небольшой мысок и стали на якорь недалеко от входа в узкий пролив между Косумелом и Юкатаном. Часть юкатанского берега и почти весь косумельский видны были отсюда простым глазом.