— Раны господни! — сказал Лопе. — Раны господни, мы отсюда не уйдем живые.
Он крестился, косясь на Хуана де Торреса. Но раздумывать времени не было. Капитан де Ордас обернулся к своим.
— Вперед! — сказал де Ордас.
Люди бросились вперед.
И тут Лопе показалось, точно само небо с воем и грохотом обрушилось на него.
Свет дневной потемнел от летящих камней, от тучи дротиков и стрел. От топота, свиста и воя загудела земля.
— А-ла-та-а-ла-а! — с устрашающим воем индейцы двинулись вперед.
— Огонь! — скомандовал Диего де Ордас.
— Ра-та-тах!.. Та-так!..
Стрелки разрядили мушкеты и аркебузы. Передние ряды индейцев дрогнули и смешались, попятились, но сейчас же задние, напирая, вынеслись вперед, и все войско плотной стеною снова надвигалось на испанцев.
— Они уже не боятся огня, пречистая дева! — сказал Лопе.
Снова ударили мушкеты; десятки раненых и убитых упали среди индейцев. Мушкетеры палили без промаха по такой густой толпе. Но сотни и тысячи смыкались вокруг упавших, позади набегали все новые и новые, расписанные полосами груди уже врывались в испанские ряды, волчьи головы грозили вплотную.
— Мне кажется, ты прав, земляк, мы отсюда не уйдем живые, — сказал Хуан де Торрес.
Десять — пятнадцать раненых свалились на землю среди испанцев; индейцы наскакивали с длинными пиками, целясь прямо в глаз, и солдаты, прикрываясь щитами, отбивались каждый от десятка таких пик.
— Не давайте себя окружить! Не давайте! — кричал Диего де Ордас.
Под таким напором невозможно было удержать строй, — каждого испанца готовы были окружить тридцать-сорок индейцев; солдаты вертелись во все стороны, отражая удары и направо, и вперед, и налево. Лопе шел плечом к плечу с Хуаном де Торресом, но почувствовал, что его оттесняют; справа шел Пако Арагонец, но того уже тоже оттерли; Пако вертелся волчком, отбивая удары; десять — двенадцать индейцев сразу насели на него. Лопе видел, как с Пако сбили шлем, как струя крови от удара индейской пики потекла у него по лицу; несколько секунд еще мелькало бледное лицо Пако с красной полоской крови на лбу, среди волчьих масок индейских воинов, потом исчезло. Арагонца смяли.
Где же пушки? Куда девался де Меса?..
Новый залп из мушкетов на секунду отогнал передние ряды индейцев, и тотчас они надвинулись.
Де Меса замешкался позади: он со своими людьми вытаскивал пушки из толпы, устанавливал на пригорке. Долго провозился де Меса со своими тяжелыми пушками.
— Теперь послушаем, что скажут мои сеньориты, — промолвил де Меса.
Де Меса поднес фитиль к первой пушке; грохнул пушечный выстрел, чугунное ядро ударило в плотные ряды индейцев.
Столб земли и пыли поднялся над толпой, десяток индейцев разметало в стороны, ближние попятились с воем. За первой грохнула вторая пушка, за ней — третья. На сотни шагов впереди очистилось поле: индейцы отступали.
Чудовища с толстыми шеями оказались злыми чудовищами, они умели плеваться раскаленными шарами!..
Индейцы разбегались; передние ряды, отступая, теснили задние, и скоро все огромное войско, вся толпа пришла в движение, колебались самые дальние ряды.
— Бегите! — кричали воины. — Бегите от белых дьяволов!
Но силы индейцев были огромны. С дальних холмов спускались новые отряды, новые племена, готовые к бою. С топотом и свистом, с устрашающим воем, поднимая облака пыли, подкидывая в воздух пики, копья, новые толпы надвигались на испанцев. Они уже не боялись ни пуль, ни ядер: там, где падало трое — четверо, там десятки нарочно взметали ногами пыль, чтобы скрыть от врага урон, смыкались и шли вперед. Бой шел врукопашную, вплотную. Подбирались и к пушкам. Лопе сам видел, как молодой индеец, пробившись сквозь ряды испанцев, нацелился из лука в пушку; стрела сломалась о бронзовый ствол орудия, индеец подскочил к нему с пикой, но тут де Меса мечом пробил индейцу горло.
Бились все вокруг; Габриэлю Нова пробили ногу, и он вышел из строя, трое наседали на Хуана де Торреса; огромного рябого Эредия теснили восемь человек. Капитан Сандоваль отбивался, раненный в ляжку; слабея, он делал выпад то вправо, то влево; трава окрасилась кровью вокруг него.
А с холмов надвигались все новые и новые толпы, в белых и красных полосах, в кроличьих шкурках, в змеиных и лисьих масках.
— Что же Кортес?.. Что же не идет капитан Кортес с конным отрядом?.. — люди оборачивались в сторону реки.
Но Кортес не шел. Что-то задержало его в пути. Может быть, приречные затопленные поля оказались непроходимы для лошадей?