И тут Кортес решил действовать — действовать молниеносно, решительно, как он поступал всегда. Весь план в одну минуту был продуман и готов.
— Сборщиков надо схватить и посадить под стражу! — сказал Кортес.
Вождь перепугался насмерть.
— Нет, нет, все войско Монтесумы за это обрушится на меня! — сказал вождь.
— Я сильнее, — сказал Кортес. — Мое могущественное войско я оставил в Семпоале, вождь семпоальский заодно со мной. Мы вместе с ним замыслили поход против Монтесумы.
Кортес убедил вождя. Жители поселка с радостью выполнили неожиданный приказ. Атцеков схватили, связали по рукам и ногам и посадили под стражу.
Ночью Кортес велел тайно освободить пленников. Он дал им приют у себя на судне.
— Бегите к своим, в город Мехико, — сказал им Кортес, — и расскажите, как коварно поступили с вами тотонаки и как освободил вас я, вождь белых людей.
Он отпустил ацтеков домой. Слуги ацтекских сборщиков уже успели разбежаться по городам и поселкам и разнести ужасную весть: тотонаки оскорбили послов.
Весть дошла до Мехико раньше, чем вернулись в свой город ацтеки, отпущенные на свободу Кортесом. Монтесума пришел в великий гнев. Гонец побежал в Семпоалу с приказом: немедля доставить в Мехико сто юношей и сто девушек для жертвы богам.
— Если приказ не будет выполнен, — возвестили глашатаи, — сам вождь тотонакский и старшие жрецы положат свои головы на жертвенный камень большого храма Мехико еще до окончания этой луны.
Вождь семпоальский и жрецы немедленно занялись ловлей юношей и девушек на улицах города.
Тогда-то и началось смятение в Семпоале, которое наблюдали солдаты.
Вслед за Берналем скоро вернулся от морского берега и Кортес с остальными людьми.
Кортес был по-прежнему весел. Все шло прекрасно. Он быстро успокоил семпоальского вождя.
— Не бойся ничего! — сказал он вождю. — Я во много раз сильнее Монтесумы. Пройдет несколько дней, и ты увидишь это своими глазами.
И точно: прошло несколько дней, и в город, под завывание дудок, вступила большая процессия: великий Монтесума посылал дары вождю белых — Кортесу.
Дары разложили на площади. Несметная толпа тотонакских индейцев теснилась вокруг. Вождь семпоальский не верил своим глазам: Монтесума ищет милости у белого вождя!
Никому из них, ни семпоальскому вождю, ни жителям города и даже жрецам не пришло в голову, что Кортес их обманул. Приказать взять в плен ацтеков, а потом тайно их освободить и отослать к Монтесуме — о таком коварстве здесь еще не слыхивали. Никогда не прибегали здешние индейцы к таким уловкам, — ни на войне, ни в мирное время.
Послы разложили подарки. Зверьки, птицы, фигурки из чистого золота, опахала, бронзовые щиты с золотыми украшениями и много одинаковых узеньких мешочков из хлопковой ткани, плотно набитых зернами какао. Такие мешочки служили деньгами по всему побережью.
— Мой повелитель просит передать тебе свою благодарность! — сказал старший посол.
Тотонаки замерли от изумления.
— Мой повелитель удивлен твоей дружбой с неверными тотонаками! — еще сказал посол.
Кортес наклонил голову.
— Он давно ждал — твоего прихода! — сказал посол. — Ты тот, чье появление возвестили древние оракулы вашей страны!
Кортес не возражал.
— И потому мой государь, — договорил посол, — из любви к тебе готов простить тотонаков, если ты их прощаешь!
— Я их прощаю! — сказал Кортес.
Послы отбыли обратно в Мехико.
— Передайте своему государю, что я скоро навещу его в его собственном дворце! — сказал Кортес.
С этого дня он начал непосредственную подготовку к походу на Мехико.
Вождь семпоальский был теперь послушен ему во всем, он не знал, как угодить Кортесу.
— Отныне ты связал свою судьбу с моей, — сказал ему Кортес, — будь же и дальше мне верен.
Они поклялись в верности друг другу. Кортес снял камзол и надел его на плечи вождю, а вождь скинул свой белый балахон с узором и облачил в него Кортеса.
— Теперь мы с тобой братья! — сказал вождь.
Став братьями в дружбе, они обменялись именами, по индейскому обычаю. Вождь тотонакский взял себе имя Кортеса, а Кортес из любезности не отказался от имени вождя: Типарипакок.
— Теперь ты, брат Кортес, не откажешь брату Типарипакоку в просьбе, — сказал Кортес.
— Да, — согласился вождь.
— Уничтожь своих богов и прими христианскую веру, — сказал Кортес.