XV
Оставленный Рамзаем мальчик некоторое время был в горькой обиде на взрослого, который условился не расставаться с ним до конца дела, а затем уехал один. Решив, что до десяти вечера осталось не так много, а потому не стоит очень огорчаться, Роберт отправился утолять голод. Он сильно проголодался и начал искать съестную лавку, так как стеснялся заходить в столовые для «больших». Был пятый час на исходе.
С того места порта, откуда он шел, можно было пройти мимо гостиницы «Гваделупа». Роберт, опасаясь до времени встречи с дядей, ни за что не пошел бы мимо гостиницы, но он не знал направлений, а поэтому, едва он миновал четыре квартала, дядя Найт, сидевший с Линсеем на открытой веранде ресторана, сразу увидел мальчика.
Роберт тоже увидел бегущего к нему ветеринара, когда было уже поздно, но на этот раз Звезде Юга стало совестно пытаться ускользнуть от старика, который приехал специально за ним.
Роберт понуро подошел к Найту.
— Ах, Роберт, — сказал ветеринар, — какое это свинство с твоей стороны! Ведь я места не нахожу, думая о тебе! Хорошо еще, что мистер Линсей немного успокоил меня насчет твоих чудачеств. Ты, бродяжка, освобождал Баттарана…
— Не вспоминайте! — взмолился мальчик. — Ведь вы уже знаете, верно, от мистера Линсея, что Паркер меня надул?
— Знаю. Хорошо, идем домой, а утром сядем на пароход «Вега»; капитан дал мне каюту, хотя это грузовой пароход. Через пять дней будем в Порт-Станлее.
Они подошли к веранде.
— Нашелся? — улыбнулся Линсей.
— Такое сокровище не потеряется, — уныло ответил Роберт. — И знаете, что я вам скажу совершенно откровенно: домой я очень хочу. Но ведь я участвую в одном деле, я дал слово быть на месте в десять часов вечера…
— Ну, ну! — воскликнули старики. — Опять Баттаран?
— Не Баттаран, а Хуан Вы ведь слышали, мистер Линсей? Когда на улице подошла девушка…
— Так ты это-то дело и стряпаешь? — воскликнул Линсей.
— Какое дело? — спросил Найт.
Линсей рассказал.
Найт задумался и молчал.
— Вот что я сделал, — объяснил Роберт — Перелез стену лечебницы и вручил Хуану револьвер, как он просил своего друга, Рамзая, мы там вместе были.
Более подробный рассказ мальчика так изумил Найта, что он снял пенсне, снова надел и снова снял.
— Да, я еще мало знаю тебя, Роб, — сказал ветеринар. — Однако ты первостатейный ловкач! Да еще нашел клад!
— Вот что, дядюшка, — сказал мальчик, — хвалите или браните меня, как хотите, но дайте поесть.
Найт после встречи с Робертом сразу направился в «Гваделупу», и там ему сказали, что Роберт живет в одном номере с Линсеем. Тотчас старики познакомились, Линсей посвятил Найта в похождения племянника, чем несколько успокоил ветеринара, понявшего, что Роберт не бесприютен и не сделал ничего плохого.
Наевшись, Роберт сказал:
— Дядюшка, я должен быть на месте в десять часов вечера. Я обещал Вас мне жалко, вы будете беспокоиться, однако я иначе не могу.
— Понимать-то я понимаю. — задумчиво ответил ветеринар. — Мистер Линсей, хочу с вами посоветоваться, как быть.
Старики пересели за круглый стол.
— Мой план такой, — сообщил ветеринар. — Немного попозже, когда он будет пить с нами кофе, тихонько подлить ему в чашку хлоралгидрата. Тогда он крепко уснет. Нельзя же допустить ребенка идти на такой риск.
— Я не вижу особенного риска для него лично, — возразил Линсей. — Но сдержать слово он должен. Могут быть неприятности, конечно; даже допрос… но ведь дела Роберта налицо: он действует бескорыстно, из лучших побуждений человека; к тому же это — мальчик. А если вы его обманом задержите, он будет мучиться и никогда не простит вам.
Найт спорил, Линсей не уступал. Наконец Найт вынужден был согласиться, что насилие невозможно. Он подозвал Роберта.
— Ну, так, — сказал Найт, — мы решили: иди в десять часов и делай то, что взялся сделать. Не думаю, чтобы теперь очень необходимо было твое участие, но быть там ты, конечно, должен.
— Только запомни, — добавил Линсей, — что в дальнейшем тебе лучше приберечь свои силы и стремления до более зрелого возраста. Ты останешься, какой ты есть, а преждевременные непосильные задачи тебя только утомят раньше времени Итак, ступай к своим заговорщикам, чтобы проститься с ними. Надо ехать домой, учиться. Все это случайно прошло благополучно, что ты натворил; могло быть и хуже.
— Вы, дядя, не сердитесь! — спросил мальчик.
— Что ты, милый! Надо бы сердиться, однако, раз уж ты родился таким…