— Вас заинтересовала комната? — спросила Яна девушку.
На хорошем немецком Сильвия ответила:
— Она мной завладела. Вы понимаете, о чем я? Я не просто очарована этим неповторимым произведением искусства… это слишком слабо сказано. Она… она проникла мне в сердце.
— Со мной происходит то же самое. Иногда эта красота меня ошеломляет.
— Вы медсестра, судя по вашей одежде?
— Да. Я работаю в местной больнице.
— Вы родом из Прибалтики? Ваш немецкий резковат.
— Я родилась в Мазурии. — Старая ложь была надёжной защитой. — В небольшой деревушке под Лыком.
Так началась их дружба. Сильвия и Яна сразу понравились друг другу, стали ходить в кино, и Яна, как положено, однажды привела новую подругу в больницу и представила её Фриде Вильгельми.
— Приятная девушка, — сказала Фрида вечером, когда они, как всегда, ужинали. — Я рада, что у тебя наконец появилась подруга и ты не будешь гулять одна или сидеть здесь. Но это не значит, — Фрида подняла указательный палец, — что вы теперь будете везде ходить вдвоем и кружить мужчинам головы. Я буду присматривать за тобой, дочка.
Это были прекрасные недели. Летом они ездили на косу, купались в Балтийском море, брали напрокат лодку и ходили под парусом по заливу. Как оказалось, Сильвия была опытной яхтсменкой и справлялась с любым ветром. Зимой они катались на коньках по стадиону, по замёрзшему заливу или по берегу реки Преголи, пили суррогат глинтвейна, делились друг с другом бутербродами, причём у Сильвии нарезка была всегда лучше уложена, потому что она получала пакеты с едой из Швеции. Они были как выросшие вместе сестры, казалось, что у них нет тайн друг от друга.
Всё изменилось летом 1944 года.
Яна, у которой был ключ от маленькой квартиры Сильвии, расположенной в пригороде Кёнигсберга, как-то вечером неожиданно пришла к ней в гости. Когда Фрида отпустила её, она села на трамвай, доехала до дома, тихо открыла ключом дверь, чтобы поразить Сильвию, и вошла. Несколько секунд Яна, окаменев, стояла в двери. Сильвия сидела в кресле, склонившись над небольшим ящичком, лежащим у неё на коленях. От чёрного ящика с несколькими кнопками и выключателями кабель тянулся к наушникам на ее голове. Она внимательно прислушивалась, потом переключилась и средним пальцем нажала на клавишу. Раздались тихие сигналы — короткий, длинный, короткий, короткий, и кто-то принимал эти сигналы.
— Добрый вечер, Сильвия… — громко произнесла Яна.
Сильвия вздрогнула от ужаса, выключила прибор, сорвала с головы наушники, схватила что-то сбоку и быстро вытянула руку вперёд. В руке у неё был пистолет, направленный Яне в грудь.
— Яна, Боже мой, Яна, ты не должна была приходить, — хрипло прошептала она. — Яна… теперь… теперь мне придется тебя застрелить… Не двигайся! Яна, почему ты не постучала?
— Я хотела тебя поразить.
Яна не отрывала глаз от пистолета. Ствол бвл направлен ей прямо в сердце.
— Тебе это удалось. Но… я должна тебя убить. Я должна…
— Это радиоприёмник, Сильвия…
— Да.
— Ты слушаешь новости…
— Да.
— Ты шпионка…
— Это вы так говорите. Я борюсь против твоей Германии, против фашизма, против войны, против вашего сумасшедшего фюрера… я борюсь за свободу и мир…
— И тебя … тебя зовут не Сильвия Ааренлунд…
— Почему же. Это моё настоящее имя. Но причём здесь имена? — Она всё ещё направляла пистолет Яне в грудь, держа палец на спусковом крючке. Одно движение, и Яны больше не будет. — Мы — небольшая группа антифашистов. Я сообщаю им, что здесь происходит, а передают новости из России. Наша группа имеет непосредственный контакт с НКВД в Ленинграде. — Она вздохнула, подняла пистолет выше и прицелилась. — Теперь ты всё знаешь, Яна… я должна тебя застрелить. Пойми, я должна!
— Ты застрелишь свою подругу, Сильвия...
— Я должна! — в отчаянии крикнула Сильвия. — Я не могу иначе. Я не имею права оставлять свидетеля.
— А соратницу… это тоже запрещено? — Яна прошла в комнату, ствол пистолета отслеживал каждое её движение. — Не смотри на меня так недоверчиво, Сильвия. У тебя своя тайна, у меня — своя… и обе они означают смерть! Я не медсестра Красного креста.