Ему пришлось низко наклониться в дверном проеме, но он не заказывал подходящую под его рост карету с одной стороны из экономии, а с другой стороны, памятуя о собственном изречении: «Склонить голову не стыдно даже царю, правда, только перед Богом».
Фридрих Вильгельм заметил, кто пожаловал к нему в гости, и очень обрадовался.
Петр I был ростом под два метра, крепким, мускулистым, широкоплечим — настоящий гигант, которого Фридрих Вильгельм охотно взял бы гренадером.
Лицо царя было загорелым, над чувственным ртом выделялись узкие усы, глаза смотрели повелительно. Каштановые вьющиеся волосы были коротко подстрижены, несомненно, в связи с поездкой и посещением короля, потому что он редко позволял прикасаться ножницами к своим локонам, а носить парик не любил.
Кроме того, прусский король почувствовал в нем собрата, когда увидел, что царь опирается на крепкую бамбуковую трость, похожую на ту, которой Фридрих Вильгельм правил Пруссией.
После царя из кареты вышли князь Нетяев и генерал Одоевский. Из ближайшего экипажа уже шли вперевалку карлик Левон Ганнибал, любимый арап царя.
«Каждый человек сходит с ума по своему, — подумал прусский король и сделал навстречу Петру два шага. — У него арап и карлик, у меня гренадеры, французский король распоряжается целой армией любовниц — каждому своё».
— Приветствую вас в Берлине, — сказал Фридрих Вильгельм и протянул руку. Как всегда, он произнёс это повелительным тоном, что означало: здесь Берлин! Имей это в виду!
Петр пожал и потряс руку, стиснув как тисками, так что Фридрих Вильгельм заскрежетал зубами, чтобы не вскрикнуть от боли. «Неплохо, — подумал он. — Он силён как бык. У него большие, твёрдые и мозолистые руки, как у рабочего. Моему отцу он бы не понравился — царь, который производит впечатление подёнщика, да и живет так же».
— Как доехали? — спросил король, сопровождая царя во дворец. Щебечущие в зале придворные дамы, а также София Доротея, слева от неё кронпринц Фридрих, справа — принцесса Вильгельмина, поклонились. Они были в нарядных шёлковых платьях с вышивкой по парче и являли собой полную противоположностью королю, предпочитающему простой сюртук и гамаши. Царь тоже был одет просто: жилет из грубой ткани, уже заношенный, выгоревший темно-зелёный сюртук с поблекшей синей подкладкой и большими латунными пуговицами, на голове шляпа без ленты, на ногах — старые чулки и стоптанные башмаки. В Версале такого типа выпроводили бы из дворца или арестовали.
— В Пруссии хорошие дороги. — Петр I поклонился дамам, окинул взглядом знатока на юную графиню фон Доннерсмарк, бесцеремонно подмигнул ей и двинулся к королеве широкими шагами и размахивая руками. Кронпринц не сводил глаз с гиганта, рассмотрел бородавку на правой щеке, заметил нервное подёргивание лица царя и плотнее прижался к матери.
— Какая радость видеть вас такой цветущей! — громко воскликнул царь, без промедления крепко обхватил её голову, потянул к себе и дважды поцеловал застывшую и захваченную врасплох королеву в лоб.
Стоящий за его спиной король весело наблюдал, как его жену охватил ужас. Вот он какой, этот царь. Совсем простой. Парень с манерами сибирского лесоруба. Петр Алексеевич, мы могли бы понять друг друга и стать друзьями, если бы ты не вёл войну и не держал бы рядом с собой шлюх. У тебя есть хорошая жена, Екатерина, которая почти каждый год беременеет. Что тебе ещё надо?
Пётр отпустил голову королевы и ждал того, что приготовлено по протоколу. Но протокола не было. После 1713 года гофмаршала и главного казначея, главного герольдмейстера, главного церемониймейстера и других придворных льстецов уволили, и план мероприятий для гостей король составлял вместе со своими офицерами. На кухне королевский кухенмейстер, старший повар, командовал сокращённой бригадой поваров — то, чем питался король и его семьи, могли приготовить даже в крестьянских домах.
— Поездка была долгой, — сказал Фридрих Вильгельм, — и вы, наверное, устали? Хотите отдохнуть? Я провожу вас в ваши покои. О вашей прислуге также позаботятся. Или выпьем сначала по бокалу?
— Выпьем! — Пётр I потёр руками. — И выкурим по трубке. Я взял с собой голландские фарфоровые трубки. — Он дернулся, энергично махнул и, как всегда, тотчас появился арап Ганнибал со шкатулкой в руках. — Пойдёмте…
Они остались вдвоем в скромно обставленном кабинете короля с обтянутыми белой тканью стенами, без единого ковра или гобелена — Ганнибал сразу вышел, а любимому карлику Левону не разрешили заходить в комнату, поэтому он сидел на полу за дверью. Выглядел он как большая жаба в одежде.