«Следующее мое сообщение передаст новый радист, подготовленный мною. Встреча в море налаживается, хотя из-за последних событий немного задержалась».
Двадцать третьего апреля во время так называемого одностороннего сеанса радиосвязи разведцентр передал:
«Дайте ответ на следующие вопросы: имеется ли подтверждение, что Густав погиб? Если имеется, то кто обнаружил его труп? Возможно ли, что он попал живым в руки чекистов? Где находится его рация, вещи, деньги? Остались ли они вместе с вещами Петерсона? Доставлены ли вам вещи Петерсона и Густава и деньги, которые вез Петерсон?»
Радиограмма была длинной. В конце ее разведцентр снова поднимал вопрос о встрече в море. Англичане настаивали, чтобы Вилкс обеспечил выход в море до пятнадцатого мая, так как позже ночи будут слишком короткими. Они напоминали, что у Петерсона имеется радиомаяк, который можно прикрепить к мачте лодки, чтобы с встречающего катера запеленговать местонахождение лодки и отыскать ее даже в полной темноте…
Это сообщение очень обрадовало Вилкса. Теперь он мог надеяться, что через две-три недели окажется вне пределов досягаемости для «синих» и получит возможность лечиться, жить в свое удовольствие, отдыхать…
В тот же день Граф передал от имени Вилкса первую свою радиограмму. Вилкс сообщал:
«Подробности о моем выходе в море сообщу в ближайшее время. Густав утонул в Венте. При трупе никаких вещей не обнаружено…»
Но для более подробного сообщения о гибели Густава и о выходе в море была нужна встреча с Будрисом. Этой же встречи ждал и Петерсон: он должен был информировать его о своих полномочиях и надеждах. И Лидумс отправил письмо Будрису через свой «почтовый ящик».
Ответ был получен через день. Будрис назначал встречу на одном из хуторов, в пяти километрах от лесного лагеря.
К месту встречи вышли рано утром, так как Вилкс мог передвигаться только медленно. Шли как гуляющие люди, придерживаясь обочин дорог, пустив вперед Делиньша, который должен был предупредить условным сигналом остальных при появлении опасности.
Вода схлынула из леса, реки и речки вошли в берега, трава начинала зеленеть, длилось воистину лучшее время года, когда уже и тепло, и терпко пахнет смолой, и дятлы пьют березовый сок, продалбливая луночки в бересте и в коре, и комаров еще нет, только, безвредная пока мошкара вьется столбами над мелкими озерцами, оставшимися от схлынувшей большой воды. Еще продолжается весна света, но дали уже начинают покрываться зеленым пушком, распространяющимся внезапно, как облако, упавшее на землю.
И люди чувствовали себя беспечно, свободно, только Вилкс покряхтывал, а порой и пристанывал при неловком движении. А Петерсон, впервые шедший при свете дня по дружелюбной земле, не мог нарадоваться красоте весны, терпким запахам леса, синему воздуху окоема.
Однако на подходе к хутору Лидумс напомнил всем, что этот мир не так уж безопасен. По его распоряжению вся группа остановилась, Делиньш и Граф пошли вперед, на разведку. Петерсон, стоя на опушке леса, с тревогой приглядывался, как разведчики прокрадывались к одинокому хутору: Делиньш — со стороны леса, Граф, спрятавший автомат под плащом, со стороны дороги. Но вот Граф поднял руку, подавая сигнал, что опасности нет, и Лидумс заторопил гостей к дому.
Будрис был уже здесь.
Петерсон впервые смог разглядеть знаменитого подпольщика. Прошлый раз они встретились ночью, в лесу, тогда английскому эмиссару было не до того.
Перед ним стоял высокий, крепкий, как дуб, человек лет сорока, по-видимому, моряк в прошлом, очень спортивного вида, гибкий, быстрый в движениях, но в тоже время весьма умудренный жизнью, спокойный, не суетившийся напрасно, выглядевший значительно и важно, должно быть, привыкший к почтению окружающих.
И не только Петерсон взирал на представителя подполья почтительно. Одной улыбки Будриса было достаточно, чтобы Вилкс прямо расцвел, чтобы Эгле подтянулся и словно бы даже вырос, — эти двое были просто влюблены в руководителя национально мыслящих латышей, как со всем почтением называли они Будриса между собой.
Хозяин хутора, один из пособников Лидумса и его группы, относился к почтенному гостю почти подобострастно. Впрочем, сам Будрис держался дружески, пошутил с Вилксом, спросил Лидумса, хватает ли им еды, пообещал перебросить от одного рыбака несколько ящиков копченой рыбы. Собственно, хозяином здесь был именно он, Будрис, и Петерсон, настороживший слух при упоминании о рыбаке — ведь именно при помощи рыбаков должен был уйти на ту сторону Вилкс, — понял, — человек, по одному слову которого рыбак может прислать «лесным братьям» несколько ящиков копченой рыбы, может и отправить этого рыбака хоть на Готланд.