Закончив разговор, он обратился к Савичеву:
— Сейчас прибудет представитель департамента внутренних дел господин Вейс. Можете не сомневаться, он отнесется сочувственно к вашей просьбе.
И пока Савичев, волнуясь, ждал, офицер полиции развлекал его анекдотами, взятыми, как он уверял, из собственной жизни.
Но ни одним словом не обмолвился о деле, которое привело русского сюда.
Наконец, скрипнула дверь. В дежурную комнату, неслышно ступая, вошел пожилой сухощавый мужчина. Кивнув полицейскому, он, не раздеваясь, уселся у стола напротив Савичева.
Яркий свет настольной лампы упал на бледное лицо с острым, нависшим над подбородком носом.
— Я — Вейс, — услышал Савичев монотонный голос, — вы, кажется, хотите сделать заявление?
— Да, — торопясь ответил Савичев. — Я говорил уже, что прошу убежища. Я не хочу возвращаться в Россию.
— Что побудило вас принять это решение?
— Фамилия моего отца — Руднев. До революции ему принадлежали заводы на Урале. Теперь я вынужден скрывать свое настоящее имя. И... для меня невыносима мысль, что принадлежавшее отцу имущество находится в руках...
— Понятно, — резко перебил Вейс.
И, взяв со стола лист бумаги, положил его перед Савичевым.
— Изложите письменно вашу просьбу.
Савичев с готовностью схватил ручку.
Несколько минут он писал не отрываясь. Вейс и полицейский молча следили за ним.
Когда заявление было подписано, Вейс внимательно прочел его.
— Поставьте дату, — предложил он Савичеву.
Тот поспешил сделать это.
— А теперь, — пряча документ, сказал Вейс, обращаясь к полицейскому, — оставьте нас одних.
Офицер вышел.
Вейс наклонился к Савичеву:
— Вот, что, любезный, — грубо сказал он. — Я одобряю ваш поступок. Такие люди нам нужны. Но не столько здесь, сколько там, в России.
Савичев почувствовал, что бледнеет.
— Поэтому, — продолжал Вейс, — вам придется вернуться в Россию. Время от времени вы будете получать от нас инструкции — и точно выполнять их.
— То есть, как... — начал было Савичев.
— Так, — оборвал его Вейс. — С этой минуты — вы наш агент. И хочется этого вам или нет, — будете подчиняться нам.
— Но это подло! — вскочил Савичев.
— Не более подло чем то, что совершили вы. Вы изменили своей стране, своему народу. И даже расписались в этом. Может быть, вы не знали, что предатели везде котируются одинаково? — усмехаясь, проговорил Вейс.
— Отдайте мне заявление! — повысил голос Савичев.
— Без истерик, — остановил его Вейс. — И учтите: если попытаетесь улизнуть от нас, документ будет немедленно передан советским властям.
Савичев в изнеможении опустился в кресло.
...Первое время Савичев долго не мог прийти в себя. Вернувшись в Советский Союз, он каждый день, каждый час ждал, что Вейс напомнит о себе.
Но никто не тревожил Савичева.
Постепенно он успокоился, полагал, что о нем забыли.
А вскоре началась война...
Савичеву удалось укрыться в тылу. В то грозное время должность интенданта вполне устраивала его.
Наступали и отступали армии, сотни тысяч мирных жителей двигались по стране, уходя от врага.
И Савичев не без основания полагал, что надежно замел следы.
Пусть-ка попробует Вейс отыскать его теперь!
После демобилизации он решил обосноваться в Южном. Этот солнечный город всегда нравился ему.
Прекрасный климат, близость моря, кипучая жизнь на затененных деревьями улицах и площадях — все это пришлось Савичеву по душе.
Скромная должность инженера на фабрике прохладительных напитков давала возможность жить в свое удовольствие.
Днем Савичев отсиживался в конторе. А вечером, не будучи обременен семьей, отправлялся бродить по городу в поисках новых впечатлений.
Ловелас по натуре, он легко завязывал знакомства с женщинами и так же легко порывал с ними.
Не обладая большой эрудицией, он тем не менее умел быть занимательным и пользовался некоторым успехом у своих приятельниц.
В тот вечер, когда произошло событие, напомнившее ему о далеком прошлом, Савичев был в отличнейшем расположении духа. Он радовался и легкому ласковому ветру, и пьянящему аромату свежей зелени, и свету неоновых ламп, лежащему голубыми бликами на пышных кронах деревьев.
На Приморском бульваре, куда направился Савичев, было особенно многолюдно. Горожане, моряки торговых судов, молодежь гуляли по широким аллеям. Звучал девичий смех, из распахнутых окон морского клуба слышалась музыка.
Савичев, наслаждаясь чудесной погодой, не спеша брел в толпе гуляющих, размышлял о том, как провести остаток вечера.