— Все сделаю, Ольга Владимировна.
— Вот и прекрасно. Ожерелье передадите мне в тот же день. Да, чуть не забыла, — она протянула Савичеву черный, с двумя синими полосками галстук. — Оденете пятнадцатого.
Прощаясь, Ольга сказала Савичеву:
— Мне необходимо подыскать службу.
Это звучало как приказание, и Савичев поспешил ответить:
— Сделаю, что смогу. У нас в конторе есть вакансия машинистки.
— Отлично. Когда мне явиться?
— Послезавтра. Я переговорю с директором.
— И не скупитесь на аргументы, — глазами указала Ольга на оттопыренный карман Савичева.
— Да уж, наверное, придется... — вздохнул инженер.
Они расстались, когда над городом спустилась ночь...
Шагая по пустынным улицам, Савичев размышлял о случившемся.
«А не явиться ли к властям и рассказать обо всем?» — мелькнула у него мысль.
Но тут же он отверг ее. Ведь не было никаких доказательств преступных намерений Ольги. А она... Она и ее сообщники, если они имеются, располагают всем, чтобы погубить его, Савичева.
Может быть, следовало бежать, скрыться в глуши? Но и это казалось бессмысленным. Инженер не сомневался, что теперь Вейс разыщет его всюду.
Савичев сунул руку в карман, нащупал плотную пачку денег и ухмыльнулся.
Утром, 15 мая, Савичев появился в вестибюле гостиницы «Дунай». Войдя в ресторан, он оглянулся. Сейчас здесь было немноголюдно. У самых дверей завтракали молодые люди в спортивных костюмах. Они оживленно обсуждали результаты вчерашнего футбольного матча.
Несколько поодаль сидела степенная чета.
А за столиком у окна, наполовину закрытого портьерой, Савичев увидел пожилого человека в ярко-красном галстуке.
Быстрыми шагами инженер приблизился к нему.
— Разрешите присесть? — спросил он, кладя руку на спинку стула.
— О, прошу вас, — поспешил ответить капитан Холл.
— Не выношу одиночества, — заметил Савичев, усаживаясь. — Даже за завтраком.
— Вы прекрасно владеете английским, — счел нужным сделать комплимент Холл.
— До совершенства еще далеко, — поскромничал Савичев.
Несмотря на кажущееся спокойствие, он волновался. На ярком галстуке собеседника зеленела изумрудная булавка. Значит, человек этот прибыл из-за рубежа специально для свидания с ним.
Между тем и Холл понял, что сидевший напротив полный, с седеющими волосами русский, — тот, кому он должен передать поручение Фостера.
Однако нужно было убедиться в этом. И капитан «Манитобы», взглянув на часы, сказал:
— Мои, кажется, спешат на семь минут.
— Нет, только на четыре, — поправил Савичев.
Подошел официант.
— Легкий завтрак на двоих, — распорядился Холл.
— И кофе, — добавил Савичев.
— С коньяком, — заключил Холл, — не возражаете?
Савичев кивком выразил согласие.
Официант удалился.
Холл раскурил трубку и, глядя в сторону, проговорил:
— Мне поручено передать: посланный убит, ожерелье, предназначенное для вас, попало в руки одного из членов экипажа парохода «Восток». Это судно на днях прибывает в Южный. Ожерелье надо добыть любой ценой.
Лицо Савичева покрылось краской. Он наклонился и спросил шепотом:
— У кого ожерелье?
— Известно только, что оно на борту «Востока».
— Так, так, — забарабанил пальцами по столу Савичев.
Вернулся официант с подносом.
Собеседники приняли непринужденные позы. Со стороны могло показаться, что они на время прервали приятную беседу.
Однако завтрак прошел в полном молчании.
Когда Холл поднялся, Савичев спросил, едва шевеля губами:
— Мы еще увидимся?
— Нет.
Холл поклонился и, широко расставляя ноги, направился к выходу.
А Савичев еще долго сидел за столом, размышляя...
14
— Отдать левый якорь! — прогремела повторенная репродукторами команда с мостика.
Тяжелый якорь вырвался из клюза и, подняв фонтан брызг, упал на дно...
В сопровождении буксирных катеров «Восток» медленно подходил к причалу.
На борту парохода собрались свободные от вахт моряки. Они старались распознать среди встречающих родных и близких...
Наконец, железный борт парохода коснулся пристани.
С мостика прозвучали три свистка — сигнал, что швартовка окончена.
Матросы быстро опустили парадный трап. На палубу вернувшегося из далекого рейса судна поднялись представители портовых властей.
Среди них был широкоплечий, с военной выправкой человек. Белый воротник рубашки оттенял его смуглое, с белым шрамом на лбу, лицо.