Карпов был известен как опытный, влюбленный в свою профессию следователь. Старый чекист, отдавший молодость делу революции, он и в мирные годы самоотверженно служил Родине.
Преступник, по мнению Карпова, наносил вред не только окружающим, но и государству.
За преступлением непременно должно следовать возмездие. Нераскрытое преступление неизбежно порождает другие.
Нужно, чтобы поняли все: любое нарушение закона, общепринятых норм поведения обязательно будет раскрыто и повлечет наказание. В этом видел общественный смысл своей работы Карпов.
Сомов принял следователя в служебном кабинете. Здесь все выглядело просто и солидно. Большой письменный стол, удобные кресла, широкий диван у стены и дубовый книжный шкаф составляли обстановку.
Когда вошел Карпов, Сомов поднялся:
— Вот и снова встретились, Сергей Павлович, — сказал он, пожимая руку гостя.
Следователь оглядел статную фигуру майора и улыбнулся.
— А вы все такой же. Молодой...
— Моложавый, — поправил Сомов. — Ну, усаживайтесь, рассказывайте...
Карпов опустился в кресло:
— Вас, конечно, интересует дело Роговой?
Майор кивнул:
— Я позволил себе побеспокоить вас, Сергей Павлович, потому, что считаю этот случай необычным.
И он рассказал Карпову все, что знал о сингапурской покупке кока.
— И вот, — закончил Сомов, — как мне стало известно, из всех вещей, бывших при Роговой, исчезло лишь янтарное ожерелье. Не наводит ли это вас на мысль...
— Наводит, — перебил Карпов. — Вы полагаете, что преступление на Якорной носит не только уголовный характер?
— Совершенно верно.
— Похоже, что так, — согласился следователь. — Значит, будем работать вместе?
— Конечно, Сергей Павлович. Своим опытом вы можете помочь нам.
— Это мой долг...
— Другого ответа я не ждал, — проговорил Сомов. — А теперь скажите, Сергей Павлович, что показало следствие?
Карпов достал из пачки сигарету и не спеша закурил:
— Убийца — высокий мужчина. Рост его — 180 сантиметров. Одет он был в коричневый грубошерстный пиджак.
— Как вы установили это?
— Просто, — усмехнулся Карпов. — На стене лестничной площадки сохранилась оставленная плечом полоса. В штукатурке обнаружены ворсинки ткани. Он поджидал Рогову, предварительно разбив лампочку.
— Чем?
— Вероятнее всего — палкой. Той, которой была убита жена кока. И самое важное, что эту палку мы обнаружили.
— Где? — не сдержался Сомов.
— На дне лестничной клетки.
— Что же, он сам бросил ее туда?
— Сомневаюсь. Надо думать, палку выбила у него из рук Рогова при падении.
— И эта палка у вас?
— Нет. Я сразу понял, что она обронена недавно. На ней совсем не было пыли. Кроме того, если бы трость находилась там, где я ее нашел, днем, — ее бы неизбежно обнаружили жильцы дома.
— Логично.
— Я решил, — продолжал Карпов, — оставить трость на месте. Ведь если ее утерял преступник, то он обязательно вернется за ней, предполагая, что ночью мы не заметим трости...
— Ну, и...
— Так и вышло.
— Он вернулся?
Карпов кивнул:
— Трость извлек со дна лестничной клетки мальчуган. Это было около восьми часов утра.
— Вы задержали его? — привстал Сомов.
— Нет. Но наш агент видел, как мальчишка передал трость пожилому человеку в коричневом костюме.
— Его личность установлена?
— Конечно. Он — инженер фабрики фруктовых вод Савичев.
— Как вы намерены поступить дальше?
Следователь развел руками:
— К сожалению, обстановка усложнилась. Вчера вечером, возвращаясь со службы, Савичев умер.
— То есть, как? — поразился Сомов.
— На улице. Внезапно.
— Значит... Значит, нить утеряна?
— Не совсем так, — покачал головой Карпов. — В руке инженера оказалась конфетная обертка. В ней обнаружен прокол. Вскрытие показало, что Савичев отравлен сильно действующим ядом, вызвавшим разрыв сердца.
— Следовательно, еще одно убийство?
— Да. Видимо, мы имеем дело с матерым, изворотливым врагом. Узнав, что Савичев утерял палку, они разгадали наш ход и решили убрать скомпрометировавшего себя сообщника.
— Вы полагаете, что инженер был соучастником?
— Вернее всего — исполнителем. Он был весьма заурядной личностью и вряд ли мог действовать самостоятельно.
— Но кто же находился за его спиной?
Карпов стряхнул с сигареты пепел.
— Знаете, товарищ майор, всякий злоумышленник считает себя неуловимым. Но как бы осторожен он ни был, как тщательно не контролировал бы свои поступки, а обязательно оставит после себя след. Пусть совершенно ничтожный на первый взгляд, незаметный, но обязательно оставит. И если след этот обнаружат склонные к глубокому анализу люди — он непременно приведет к разоблачению...