— Кто вы? И… И откуда меня знаете?
— Что? — Глаза басиста округлились. — Не смешная шутка.
— Шутка? Вы, возможно, меня с кем-то путаете или… Вы врач? — Девушка подписала на словах, но речь была внятной.
— Я… — Парень на несколько секунд замолчал, он не мог поверить в слова девушки, в её поведение, в этом не было шутки. — Меня зовут Олли. Из группы Blind Channel.
— Ой, я вас вспомнила. — Тиия, слабо улыбнулась. — Но что вы тут делаете? Вроде не день благодарения.
— Ч… Что?
— Ну, это когда. — Тиия закрыла глаза. — Вроде праздник и звёзды в больницы приезжают к детям.
— Нет… Я… — Олли поднял глаза. Это всё совершенно не укладывалось в голове. В дверном проёме стоял Йоэль и с грустью смотрел на эту картину. Его девушка вообще не замечала. Вокалист тоже не мог поверить в происходящее.
— Я помню у вас песня недавно вышла. Там ещё церковь такая красивая и знак ваш красном фоне…
— Это. — Голос басиста, возможно, впервые в жизни задрожал. — Это было три года назад.
— Нет. — Тиия открыла глаза. — Это было неделю назад.
Олли опустил голову.
— Как же так…
— Вы расстроились? — Девушка со страхом посмотрела на парня. — Простите, если что-то не так сказал. Песня мне понравилась. Правда, правда.
— Я рад. — Олли постарался улыбнуться. — Я рад.
— Как? — Парень сидел в кабинете врача. — Как произошло такое, что она ничего не помнит? Наша песня «We are no saints» вышла три года назад! — Басист со злостью ударил кулаком в стену. — Три года! Она не помнит, что произошло потом. Она не помнит меня. Не помнит…
— Успокойся. — Йоэль стоял рядом, хотя сам был спокоен только с виду. — Я уверен, сейчас придёт врач и всё объяснит. Не паникуй раньше времени, это не твоя роль. Так обычно делает Йоонас.
— Здравствуйте. — Через десять минут в кабинет зашёл врач и опустился за стол.
— Что с ней? Скажите, что всё хорошо. Она же всё вспомнит, правда? — Олли поднял глаза на мужчину.
— На самом деле, сложно сказать. Мы так и не смогли понять, какие наркотики ей вкололи. Как будто это что-то совершенно новое. Обычно проблемы с памятью возникают при постоянном употреблении таких препаратов, но у неё с первого раза отшибло и отшибло конкретно. Мы поговорили с ней. Она уверена, что до сих пор в 2021 году. Она не помнит совершенно ничего и предположить, когда к ней вернётся память невозможно. Как и то, вернётся она вообще или нет.
Эти слова, резали сердце басиста. С каждой секундой он становился всё мрачнее и мрачнее.
— Есть и хорошая новость. Её ребро треснуло, но ничего критичного. Ушибы, но это, по сравнению с переломами, совсем пустяки. — Мужчина записал что-то в карту. — Вы можете навещать её каждый день, если захотите. Возможно, постоянное ваше появление поможет ей вспомнить, кто вы.
— Она помнит. — Грустно сказал парень. — Я участник группы, которую она знает.
— Я имел ввиду другое. — Врач поднял на него глаза. — Не отчаивайтесь раньше времени.
Олли приехал в квартиру и посмотрел по сторонам. Картина была до боли знакомой, но сейчас не казалась чем-то родным и успокаивающим. Вещи девушки, её портфель, коньки. Сейчас это стало не важно. Какой в этом всём был смысл, если она не помнит того, что здесь была. Не помнит его, не помнит всего, что между ними было. Не любит его. Не помнит всех моментов, не помнить ночей и дней, проведённых вместе.
Басист приезжал к девушке несколько дней подряд, но всё так же возвращался в пустую квартиру С пустыми мыслями. Больница забирала у него все надежды. Он не понимал, что может хоть как-то помочь и сам с каждым днём переставал верить. Верить в то, что всё будет как прежде. С отчаянием в нём росла ненависть. Ещё одно чувство, которого он давно не испытывал. Ненависть к её отчиму. Потому что в том, что произошло вина только его и ничья больше. Олли не понимал, как можно настолько ненавидеть свою дочь. Пусть Тиия не была ему родной, но она была дочкой его жены, это же должно было что-то значить.
— Олли, не теряй себя. Это последнее, что тебе сейчас нужно. — Нико грустно смотрел на друга.
— Это конец. Она видит во мне лишь часть нашей группы. Я рассказывал ей про каток и соревнования, на что услышал:
«Повезло же той девушке, что с вами каталась на этих соревнованиях, она, наверное, была счастлива»
— Расстроилась, что не смогла из посмотреть, но обещала, что сделает это.
Нико грустно вздохнул.
— Попробуй принести что-то, что ей важно.
— Нет для неё ничего важнее соревнований, но Тиия даже этого не помнит. Она не помнит. — Олли закрыл лицо руками. — Я такой безысходности никогда не чувствовал. Я ведь почти сделал ей предложение. Но этот гад. Он не достоин жизни.
— Не надо так говорить. — Отрезал Нико и задумчиво посмотрел в сторону.
— Почему?
— Тебя слепит злоба и ненависть. Это неправильный путь.
— Ты говоришь так потому что в церкви работаешь.
— Нет Олли. — Нико положил руку на плечо друга. — Я говорю так, потому что вижу, что ты изменился и сам знаю, что это неправильно. Пусть ты сам еще этого не замечаешь, но то, что происходит с тобой сейчас… Такого никогда не было.
— Ты прав. — Басист тяжело вздохнул. — Я и правда что-то делал не так.
— В этом нет твоей вины. — Парень посмотрел на кровать.
— Что это за игрушка?
— Я купил Тии. — Олли посмотрел на плюшевую собаку. — Какой теперь от неё смысл…
— Он как раз есть. Возьми её с собой.
— Что?
— Покажи ей. — Он задумался и добавил. — Мне странно наблюдать за тобой дружище. Ты говоришь, что главное в её жизни — лёд, а я вижу, что главное в её жизни, это ты.
Через час Олли остался Наедине со своими мыслями.
— Я был готов ко всему. Но не к этому. Где же справедливость в этом мире? Или её совсем не осталось? Почему хорошие люди страдают от рук плохих? Всегда. Это ужасно. Что я могу? Если она не вспомнит? Попробовать заново? Заново подойти, познакомиться и… Или отпустить её. Может и хорошо, что она всё забыла. Ведь, с хорошими воспоминаниями ушли и плохие. Она не помнит всего того, что пережила. В этом тоже что-то есть. Я лишь хочу, чтобы она была счастлива. Взять с собой игрушку? — Парень посмотрел на собаку. Возможно, если она не вспомнит меня, то хоть будет рада подарку. Главное себя держать в руках, но черт, это так сложно.
На следующий день Олли опять поехал в больницу. Сегодняшние сборы оказались для него ещё тяжелее, чем в предыдущие дни. Ему почему-то казалось, что если сегодня девушка не вспомнит, то этого уже никогда не произойдёт. Как-будто сегодня всё решится.
Парень тихо зашёл в палату и посмотрел на девушку.
— Доброе утро. — Тиия посмотрела на него.
— Доброе. Как ты себя чувствуешь?
— Ну, вроде ничего. Ребро болит почему-то, хотя я всё ещё не понимаю, почему меня тут держат. Говорят, сломала, но вроде с переломами рёбер домой отправляют, а мне не разрешают. Странные они.
— Домой? — Олли попытался ухватиться за это. — А где ты живёшь?
— Ну. Адрес, я вам не скажу. Но с мамой и с отчимом. Он не очень хороший человек. — Призналась Тиия. — Но живём потихоньку.
Басист посмотрел на игрушку в своей руке и от обиды сжал её.
— Как глупо. — Олли направился к выходу из палаты.
— Ой, я вспомнила. Мне сон приснился. Странный возможно, но вы мне в нём собаку плюшевую подарили. — Тиия смотрела в окно.
— Что? — Басист остановился и посмотрел на девушку.
— Да, странный такой сон. Но мне показалось, забавным. Вот и решила поделиться.
Парень подошёл к девушке и посадил перед ней игрушку.
— Да, такой. Именно такой. — Она обрадовалась, но через секунду взяла собаку в руки и помрачнела. — Точно такая же. Откуда она у вас?
— Она твоя… — Тихо сказал Олли.
Тии долго сидела молча и он даже начал верить, что она начала что-то вспоминать но…