Не сразу я узнала Лидию, которая сидела в самом конце салона, прислонившись головой к окну, и слушала музыку с закрытыми глазами. Девушка остригла свои длинные пшеничные волосы, превратив их в стильное каре, что сделало подругу на несколько лет старше, и выкрасила их в пепельный блонд. Я как-то вдруг почувствовала себя слишком нелепо, вырядившись как младшеклассница, в сравнении с ней, которая выглядела как очень симпатичная выпускница.
Стоило автобусу сделать очередную остановку, как я перебралась на сидение рядом с подругой. Нерешительно коснулась ее плеча, ожидая всплеска недовольства. Лидия распахнула глаза. Солнце расплескало свои лучи, и они падали на лицо девушки, подчеркивая скулы и загорелую шею.
Не успела я смутиться, как Лидия бросилась обнимать меня.
– Тебе никогда не расплатиться со мной фисташковым мороженым за внезапное исчезновение и три месяца молчания, но я все равно до безумия рада видеть тебя, – прощебетала подруга.
Ее лицо светилось радостью и облегчением. Она сжимала мои руки в своих и смотрела так, словно я была ее спасительной соломинкой во всем мире. Воспоминание о словах бабушки больно кольнули внутри. Она обещала забрать у меня Лидию, обещала позаботиться, чтобы этот год стал последним в нашей дружбе, но я все еще надеялась найти способ обойти поставленное Лизель условие.
– Я готова покупать тебе мороженое до конца наших дней, если только ты простишь меня за внезапный отъезд.
– Я подумаю, – протянула девушка.
Она на мгновение прикрыла глаза, а когда распахнула, в них плескались задорные искорки.
– Я подумала. Ты прощена.
Мне так не хватало беспечной и местами наивной Лидии на острове. Ее простота и огромное сердце, в которое девушка с легкостью впускала людей, стали для меня крошечной тихой гаванью, где я могла укрыться от всех проблем и поверить в свою нормальность. Ее имбирное печенье круглый год дарило ощущение праздника, а шутки поднимали настроение даже в самой, казалось бы, безнадежной ситуации.
– Но Ния не будет столь благосклонна. Ты ведь ее знаешь. У этой девчонки вместо сердца шестеренки, которые крутят маленькие рабы.
– Думаю, я сумею заслужить и ее прощение. Это ведь Ния, она не такая уж и черствая.
– Ага, она еще хуже, – закончила за меня Эвон.
Я усмехнулась. В какой-то мере, девушка была права. Нрав Нии несколько отличался от Лидии. Это я успела понять еще в младших классах, когда та могла запросто расквасить нос одной из нас, если вдруг я или Лидия вздумаем влюбиться в Исайю. После этого я раз и навсегда усвоила урок, что Нию лучше не злить.
Подъезжая к школе, я ощущала какое-то сладостное волнение. Словно все действительно было впервые. Только вот с одним отличием. Этот год должен был стать последним прежде, чем я окунусь с головой в будни жизни мортов, предав своих школьных друзей.
***
Толпа гомонящих учеников захватила меня, на мгновение оторвав от Лидии, и понесла с собою вглубь школьных коридоров, капризно привлекая все мое внимание к смеху, крепким объятьям и радостным возгласам. Я следовала за течением эмоций, вглядываясь в чужие счастливые и безмятежные лица, чьи улыбки яркими лучами разгоняли сгустившуюся внутри меня мглу. Сияющие взгляды напоминали, что страшная реальность осталась позади, отпустила меня на время, позволив насладиться иллюзией покоя и безопасности. Мрак ушел, дым рассеялся, выплюнув меня под солнечные лучи, и свет, исходящий от мертвых обломков далекой планеты, рухнувшей на землю, сплетаясь с людскими телами, ослеплял меня.
В голове панически пульсировала мысль, что я недостойна этого покоя. Что-то во мне не верило в искренность чувств, выплеснувшихся на меня. После того, как я на еще один шаг приблизилась к своей судьбе, жизнь, пестрящая красками, стала казаться фальшивкой, ярким фантом, подсунутым под самый нос Древними, чтобы указать, насколько же я отличалась от них всех. Мне все еще чудились Тени, способные выскользнуть из каждого угла, и все мышцы были напряжены, готовые в любое мгновение рвануть с места.
– Айви, их здесь нет, – Эвон выросла передо мной, заставляя рывком остановиться, едва не налетев на одного из учеников.
– Я не готова отпустить свой страх, – прошептала я, боясь быть услышанной.
– Эй, что с тобой? Ты словно призрака увидела, – Лидия легонько толкнула меня. – Смотри, там Ния. Догоняй.
Подруга быстрым шагом направилась вперед, проталкиваясь сквозь толпу. Я проводила ее взглядом, оставаясь на месте.
– Никто не выскочит на тебя из-за угла. Они все остались там, на острове. Им тебя не достать здесь, – Эвон обеспокоено положила руки на мои плечи, смотря в глаза.
Она верила, что все осталось позади. Быть может, частично так оно и было. Но я боялась забыться, боялась позволить себе быть счастливой в кругу людей, которыми дорожила. Пусть Мортем остался утопать в тумане посреди Тихого океана, он все еще заставлял меня дрожать, контролируя каждую мысль. Можно сбежать с острова, но невозможно выбросить его из сердца, где он прочно укоренился.
– Маленький лисенок потерялся? – раздался шепот около самого уха.
Знакомый голос разогнал пелену перед глазами и залил светом мое сердце, заставляя отголоски зашипеть и попрятаться по углам, ища тень, в которой можно укрыться. Я развернулась и встретилась взглядом с серыми глазами. Белоснежная улыбка, растянувшаяся на губах Айзека, окончательно затолкнула паранойю и страх обратно в дальний ящик и присыпала его пылью, не давая выбраться.
– Ты повзрослела за лето, – парень взлохматил мои волосы.
– Эй, я все утро укладывала волосы, а ты все испортил, – я картинно надула щеки, изображая недовольство.
– Судя по тому, как ты распереживалась, птичье гнездо на голове стоило тебе огромных усилий. Не волнуйся, птички все еще смогут отложить яйца среди твоих волос, я всего лишь придал их жилищу немного шарма.
– Ты ужасен, – я слегка ударила кулачком в его плечо.
– Но ты ведь все равно любишь меня, – парень подмигнул и развел руки в сторону, приглашая меня в свои объятья.
Я закатила глаза и поддалась искушению почувствовать себя дома, ощутив тепло мужского тела. Иногда грань между дружбой и чем-то иным стиралась, но мы оба знали, что чувствуем друг ко другу. Это было большим, чем дружба, но вовсе не в романтическом смысле. Айзек заменил мне брата, которого у меня никогда не было и которого так часто не хватало.
– Полегче, лисенок, иначе я подумаю, что ты собралась сломать мне хребет.
Я ослабила объятья и, позволив себе задержаться чужих в руках мгновением дольше, отстранилась.
– Твое лето было слишком тяжелым, как я погляжу. Ты там хоть с людьми общалась? – парень насмешливо рассматривал меня. – Что это было? Необитаемый остров? Колония? Одиночный карцер?
Я вздрогнула. Воспоминания о Древних, выворачивающих мое сознание наизнанку, ослепило, перенося меня в Здание Правосудия. Я стояла там, беспомощная и напуганная, желая проснуться в Гринвилле и забыть все, словно полуночный кошмар. Но даже оказавшись там, вдыхая пряный запах духов и ощущая жар человеческих тел, я не могла согреть душу, которую давно просквозило туманным ветром.
Я дернула плечами, словно пытаясь стряхнуть с себя тягостные воспоминания, возвращаясь в настоящее. Айзек все так же стоял передо мной, улыбаясь, но в глазах поселилось беспокойство. От его взгляда не укрылся тот факт, что где-то внутри меня, казалось бы, стальной стержень надломился. Мир остался прежним, а вот я превратилась в вазу, которую кто-то случайно разбил и не сумел склеить обратно, собрав все кусочки в неправильном порядке.
– Если ты все время будешь теряться, я заберу свои слова про фисташковое мороженое обратно, и тогда тебя уж точно не спасут никакие силы мира от моего праведного гнева, – Лидия схватила меня за руку и потянула на себя.