– Не на правду, – отрезала я. – И я не обижалась. Мне просто неприятно видеть тебя такой.
– Уж прости, маленькая ранимая принцесса, такова реальность. Я говорю все так, как есть. Почему-то, из уст других тебя это не так задевает.
Я резко развернулась и уставилась на подругу. Девушка вопросительно смотрела на меня, слегка приподняв левую бровь. Свет, исходящий от нее, потемнел до цвета синей пыли, а пульсирующий огонек на месте сердца горел ярче. Слишком много эмоций, переполнивших душу, рвались наружу, но Эвон сдерживала их изо всех сил, пытаясь не выплеснуть на меня.
– Я злюсь, потому что ты ненавидишь их. Их всех, – я взмахнула руками от негодования. – Просто за то, что они живые. Ты делаешь вид, что все в порядке, но это не так, и я вижу, как ты смотришь на моих друзей с завистью и нескрываемой злобой. Ты хочешь, чтобы они оказались на твоем месте, почувствовали твою боль, узнали, что такое – быть мертвым. И это раздражает меня. Никто не виноват в том, что ты умерла. Ни ты, ни я, ни они. Никто над этим не властен, ты это понимаешь, Эвон? Никто! Морты всего лишь забирают душу из уже мертвого тела, а кому умирать – решать не нам. На кого же ты злишься? На судьбу, которая была прописана тебе уже в тот момент, когда ты появилась на свет, или даже еще раньше?
– Да, я ненавижу их! – взорвалась девушка. – Ненавижу за то, что они так беспечны. Почему никто из них не видит того, что происходит? Почему Оливия упорно не замечает, что нравится Айзеку? Почему Лидия никак не сходит на свидание с тем парнем из интернета? Почему Ния упускает шанс уехать учиться в Европу, когда у нее есть возможность, и остается здесь, потакая желаниям ее родителей? Почему они отпускают поводья, позволяя лошадям скакать туда, куда им вздумается? Я ненавижу их за бездействие и бездумное отношение к тому, что им дано. У них есть возможность, у меня ее не было.
– Что у вас здесь происходит? – в комнате откуда ни возьмись появился Сид.
– Ничего. Просто я слишком устала от человечности, – отмахнулась Эвон и в мгновение ока исчезла за стеной.
Я рухнула на кровать. В груди клокотала ярость, застилающая взгляд. Мне надоело быть Эновисон, надоело видеть боль душ, которые уже никогда не смогут вернуть себе жизнь, и не иметь возможности ничего с этим сделать. На несколько мгновений мне захотелось, чтобы кто-нибудь из Тесефи забрался в мою голову, отбирая мой дар, заткнул надоедливых мертвых. Быть может, именно эта боль сделала Хибики безумной.
– Айви, все в порядке? – мальчик присел рядом и коснулся моих волос.
Я не заметила, как по щекам заструились слезы. Почему-то слова Эвон ранили меня. Словно я была повинна во всем, и в ее смерти тоже.
– Я устала, Сид, – пробормотала я. – Я так устала.
– Может, я могу помочь?
«Не можешь, Сид. Никто не может».
***
Эвон ушла. Она перестала показываться мне на глаза. И я не хотела ничего менять. Без нее мне было спокойнее. Жизнь вернулась в обычный ритм. Хизер и Логан уехали, отец пропадал в издательстве, мама все так же готовила мне завтраки по утрам. Я ходила на занятия, на ланче сидела вместе с Лидией и Оливией в кафетерии и наблюдала за безуспешными попытками Айзека добиться внимания со стороны Лив.
После занятий я все чаще ловила на себе чей-то взгляд, возвращаясь домой. Оглядываясь, я никак не могла отыскать в толпе нужное лицо. В такие мгновения мне не хватало Эвон, которая могла бы увидеть то, что ускользало от моего взора, но первой закапывать топор войны не спешила. Пусть душа и была моей подругой.
– Я на Рождество уезжаю с родителями в Австрию, – сообщила Ния.
Мы вчетвером сидели в кофейне неподалеку от школы после занятий. Осень постепенно подходила к концу, и в воздух понемногу пропитывался прохладой. Оливия куталась в свитер, пытаясь согреть вечно мерзнущие пальцы, и потягивала имбирный чай через трубочку. Забавная привычка. Казалось, я ни разу не видела, чтобы девушка пила что-либо обычным способом.
– Жаль, – Лидия вздохнула и почесала бровь. – Я хотела пригласить всех к себе. Думала, устроить что-то вроде пижамной вечеринки с девичьими секретами и просмотром рождественских фильмов.
– Мы можем собраться втроем, – предложила я. – Конечно, без Нии будет не то, но все же.
– О, конечно, не стоит все отменять из-за меня, – фыркнула подруга. – Тем более, не любитель я этих всяких розовых пижамок с зайчатами и прочей лабуды. Втроем вам будет веселее.
Официант принес чашку с горячим шоколадом и поставил ее передо мной. Я взяла ложечку и принялась помешивать жидкость, задумчиво смотря в окно.
– Мне кажется, или тот парень на тебя смотрит? – едва слышно пробормотала Оливия.
Я перевела взгляд на юношу, стоящего через дорогу. Прислонившись к стене здания, тот нервно курил. Даже издалека я могла разглядеть, как дрожала его рука, сжимающая сигарету, и какими рваными были его движения. Незнакомец волновался. Несколько раз он посмотрел в нашу сторону, но быстро отводил взгляд.
– Не похоже, – я пожала плечами, возвращая все свое внимания чашке горячего шоколада.
Но вдруг голову пронзило неприятное ощущение. Быть может, не тот парень, но кто-то точно наблюдал за мной. Волоски на руках стали дыбом, и я резко повернулась в сторону окна, высматривая незнакомца по ту сторону дороги. Юноша все еще стоял там и смотрел прямо на меня.
– А это разве не тот парень? – вдруг спросила Лидия. – Ну, который из автобуса. Тайный воздыхатель твой.
Курт. Я частенько замечала его неподалеку в школьных стенах, но ни разу не видела вне их. Вряд ли парень мог оказаться моим преследователем, но его поведение порядком настораживало меня.
Я поднялась из-за стола и уверенным шагом направилась прочь из кофейни.
– Ты куда? – полетел мне в спину вопрос Нии, но я его проигнорировала.
Зазвенел колокольчик, когда я открывала дверь. Волосы тут же спутал ветер, стоило мне оказаться на улице. Курт стоял напротив и зажимал меж пальцев тлеющую сигарету. Дождавшись, пока машин на дороге поубавится, я шагнула на проезжую часть.
– Ты рехнулась? – рядом выросла Эвон, преграждая мне дорогу. – Чего ты хочешь добиться?
– Отвали, – отмахнулась я, продолжая движение на другую сторону дороги.
– Айви, остановись, тебя же сейчас собьют!
В подтверждение слов души мимо пронеслась машина, недовольно гудя. Но я должна была посмотреть в глаза этому парню и спросить, какого черта он тут делал.
Поравнявшись с Куртом, я замерла. Его взгляд был таким же, как и в тот раз, в автобусе. Полный отвращения и страха, но юноша не бежал. Он стоял напротив, и его руки дрожали. От холода или от нервов, сказать я не могла.
– Привет, – поздоровалась я.
Курт кивнул. Его волосы растрепал ветер, и они торчали во все стороны. Я заметила небольшой шрам на лбу, который раньше парень скрывал прядями.
– Прости за странный вопрос, но… – я на мгновения замялась. Запоздалая мысль о том, что юноша мог оказаться здесь случайно, и даже не смотреть в нашу сторону. Я не думала о том, что мне могла померещиться. Только вот отступать было некуда. – Ты случайно не следишь за мной?
Курт фыркнул. Он небрежно бросил окурок на землю и растер ботинком об асфальт.
– С чего бы? Я здесь отца жду.
Не успела я и рта раскрыть, как из магазинчика, около которого мы стояли, вышел тучный мужчина за сорок.
– Идем, Курт, – позвал он.
Парень выдавил улыбку и поспешил за человеком, по всей видимости, приходящимся ему отцом. Я почувствовала, как щеки наливаются стыдливым румянцем.
– А я говорила, – Эвон самодовольно усмехнулась.
– Но он ведь смотрел…
– И что? Люди, когда ждут, часто смотрят по сторонам. Тебе просто показалось. Паранойя, сладенькая. Просто паранойя.
Я смотрела вслед удаляющейся фигуре парня. Ссутулившись, он брел за отцом, который эмоционально размахивал руками, о чем-то рассказывая. Почему-то мне захотелось ему посочувствовать.
– Идем, сладкая. Тебе еще придется оправдываться перед подругами за такое странное поведение.
Эвон развернулась, взмахнув волосами, и направилась через дорогу. Я застыла посреди тротуара, обхватив себя руками, пытаясь согреться. Кто знал, сказал ли Курт правду, но, стоило ему направиться вслед за отцом, как царапающий затылок взгляд исчез. В этом определенно была какая-то странность.