– Максим Николаевич Веригин? – словно не узнавая товарища, спросил гость. – Я не ошибся?
– Заходи, старик! – Максим втолкнул друга в квартиру. – Здорово!
Приятели обнялись.
– Ты, я смотрю, пунктуален, – кинув взгляд на часы, заметил Веригин. – Прямо как Цезарь из рекламы.
– Понимаю, – закивал головой Решетников. – С точностью до секунды.
– Именно! – засмеялся Максим. – Небось ходил под окнами, считал минуты, чтобы аккурат в одиннадцать нажать кнопку звонка! Так?
– Не было такого.
– Мне можно не врать и говорить все начистоту без китайских церемоний. – Веригин, держа за плечи товарища, окинул его долгим взглядом. – Прикид на тебе недурен, должен я тебя проинформировать. Упакован ты не слабо!
Пришедший скромно улыбнулся:
– Обычная одежда без наворотов и прибамбасов. На-ка, возьми. – Он протянул Максиму пакет.
– Чего это ты тут притаранил? – Веригин принял цветной пластиковый мешочек и заглянул в него. – О-о! – восторженно воскликнул он. – Вот это подарочки!
– Ничего особенного, – вяло отреагировал на бурную реакцию друга Валентин. – Обычные продукты.
– Ну не скажи! – прищурившись, Веригин погрозил Решетникову пальцем. – Я такого отродясь не пробовал!
– Значит, сейчас попробуешь. За чем же дело стало?
– А чего же не попробовать? Попробую! – заверил Максим. – А ты сильно изменился. – Он сделал шаг назад и еще раз окинул Валентина взглядом.
– Да и ты тоже, – признался Решетников. – Столкнулся бы с тобой на улице, вряд ли признал бы тебя. Борода, усы, патлы…
Гость и хозяин сильно отличались один от другого. Несмотря на почти одинаковый высокий рост, хорошо скроенные крепкие фигуры и общее прошлое, характер, внешний облик и общественное положение у каждого разительно отличались. Максим был бесхитростным, прямым, откровенным и бескомпромиссным парнем, презирающим хорошие манеры, что порой выливалось в откровенную грубость. В выборе одежды он был непритязателен и отдавал предпочтение джинсам, футболкам, кроссовкам, которые покупал очень редко, по дешевке и с тайной надеждой на их неснашиваемость. А его шевелюра просто кричала о глубоком презрении ее хозяина к ремеслу цирюльника.
– Ты чего себя так запустил? – задал однокласснику вопрос Решетников. – Эксперименты на себе какие ставишь или бросаешь вызов обществу? Вроде как хиппи? Или там постнигилизм, панкренессанс?
– Мудрено выражаешься. Проблема, как говорится, лежит на поверхности. Во-первых, лень, а во-вторых, дорого стричься. Эта услуга нонче бешенного бабла стоит.
– Если тебе денег жалко, то попросил бы кого-нибудь из друзей, чтобы тебе придали божеский вид бесплатно, – посоветовал Валентин.
– Вот я тебя и попрошу!
– Нет уж, Макс. Специальностью парикмахера я не владею. Я лучше буду спонсором или найму тебе стилиста-визажиста.
– Чтобы меня пед лапал?! – вскричал Веригин. – Ни за что!
– Чего ты их так боишься? – усмехнулся Решетников. – Не все они голубые.
– Все! – убежденно заявил Максим.
– Хорошо! Подберем тебе мастера-женщину.
– Отстань ты от меня со своими мастерицами! Да и с детства не люблю я эти салоны!
– На тебя не угодишь! – развел руками гость. – Обычные парикмахерские ты не любишь, визажистов ненавидишь… Тогда тебя надо стричь на дому. Осталось подобрать кого-нибудь, кто сносно владеет ножницами или машинкой. И у меня есть на примете подходящая кандидатура.
Молодые люди прошли на кухню, где Максим принялся выкладывать на стол дары товарища из пакета изобилия, а Валентин продолжил развивать теорию приведения в порядок внешнего вида однокашника.
– Смею предположить… – разглагольствовал Решетников, – что твои патлы, Макс, после их отсечения и тщательной обработки смогут послужить в качестве целебного средства для снятия боли в поясничной области. Для этого надо будет только приложить пояс с твоими волосами к спине, и ревматизм и люмбаги будут забыты больными напрочь. А кто займется твоей обкорнацией, я уже практически определил. Ты меня слушаешь?