Лёха сделал шаг вперёд. Его взгляд упал на стол. Рядом с деталями карабина лежала старая, потёртая фотография. Лёха узнал её. На ней был изображён молодой Пётр Иванович в милицейской форме, стоявший рядом с только что пойманным угонщиком. Отец часто рассказывал эту историю — как он, тогда ещё молодой сержант, задержал преступника голыми руками. Это была его звезда, его лучший момент.
И на фотографии, прямо на лице молодого милиционера, лежала ровная, серая пыль. Совершенно такая же, как на стекле у дяди Миши.
Лёха почувствовал, как сжимаются кулаки. Не страх теперь руководил им, а ярость. Глухая, дикая ярость. Это напало на его отца. На самого сильного человека, которого он знал.
Он резко шагнул вперед, чтобы схватить фото, стряхнуть с неё эту дрянь, разбудить отца грубостью, встряской, чем угодно.
И в этот момент зазвонил телефон. Резкий, пронзительный трезвон в ночной тишине заставил Лёху вздрогнуть.
Пётр Иванович моргнул. Медленно, как человек, пробуждающийся от очень глубокого сна. Его взгляд нашёл телефон, потом перевёлся на Лёху.
— Ты чего встал? — голос был хриплым, спросонья. Он потянулся к трубке. — Дежурная часть, лейтенант Орлов.
Он слушал секунду и его лицо снова стало собранным, профессиональным. Всё всего за мгновение.
— Говорите медленнее. Какой адрес? Заброшенный гаражный кооператив? Есть. Вызывайте «скорую», я выезжаю.
Он бросил трубку, одним движением собрал карабин и уже через секунду щёлкнул затвором, проверяя, дослан ли патрон. Он был снова здесь. Собран. Отец.
— Ложись спать, — бросил он Лёхе на ходу, натягивая китель. — У нас по-тихому кто-то на складе запчастей шарится. Дело житейское.
Он вышел, хлопнув дверью. Лёха остался стоять посреди кухни. На столе лежала фотография. Пыль с неё куда-то исчезла.
Но Лёха видел. Он точно видел.
Он подошёл к столу и провёл пальцем по поверхности. Палец остался чистым. Ни пылинки.
Он посмотрел на дверь, за которой затихли шаги отца. Впервые за много лет он почувствовал себя не защищённым его силой, а обязанным защищать отца. Потому что эта штука, эта «Дрёма», была сильнее пистолетов, сильнее милицейской подготовки, сильнее воли. Она била в самую слабость. В память.
Он подошёл к рации на своей полке. Помолчал секунду, подбирая слова. Потом нажал кнопку.
— Витёк. Катя. Если вы не спите… Нам надо поговорить. Завтра, после школы. У меня.
Он отпустил кнопку. В эфире было только шипение. Но он был почти уверен, что они ответят.
Совет в крепости
Комната Лёхи была идеальным местом для военного совета. Минималистичная, чистая, без лишних эмоций и отвлекающих деталей. Как командный центр. Сам Лёха сидел на стуле спиной к окну, его лицо было напряжённым и серьёзным. Он составил список на чистом листе бумаги.
Катя пришла первой. Она вошла, окинула комнату критическим взглядом, нашла самый дальний угол и устроилась там на табуретке, словно на времянке. Она не стала снимать чёрную кожаную куртку, хотя в комнате было душно.
Витёк ворвался вторым, запыхавшийся, с потрёпанной тетрадью под мышкой и стареньким Walkman в руках. Он сразу же начал кружить по комнате, изучая схемы на стенах, словно искал лучшее место для приёма сигнала.
— Ну, я тут, — бросила Катя. — Твоё сообщение по рации было очень драматичным. Жду объяснений.
Лёха кивнул и отложил ручку. — Вчера это коснулось моего отца.
Он коротко, без лишних эмоций, рассказал про вечер на кухне: про неподвижность отца, пыль на фотографии и то, как тот «очнулся» от звонка. Он опустил только свою минутную панику, представив всё как чистый набор наблюдаемых фактов.
Когда он закончил, в комнате повисло молчание. Даже Витёк перестал ходить.
— Блин, — наконец выдохнул он. — А я думал, это только со стариками происходит.
— Что ты думал? — резко повернулась к нему Катя. — Ты тоже что-то видел?
Витёк, заметно оживившись, начал выкладывать на стол свои доказательства: тетрадь с записями, карту с кругами. Он затараторил о таинственном сигнале, голосе из прошлого, идеально ровной линии на спектроанализаторе и своей теории про ДК.
— Там должно быть оборудование! Возможно, оно включилось самопроизвольно и создаёт какое-то поле, влияющее на мозг! — он выпалил это на одном дыхании.
— Поле? — скептически протянула Катя. — Ты смотрел слишком много «Секретных материалов», технарь. Это какая-то хрень посерьёзнее.
— А что серьёзнее массового психоза, вызванного техногенным фактором? — парировал Витёк.