— Я должна оставаться рядом, — непреклонно произнесла Антонина.
— Так, может, ты сама поможешь па’гню? — стрельнула в нее глазками медсестричка. — Смот’геть не так инте’гесно. Сама, небось, знаешь…
— Вот еще, — инспектор Левинсон зарделась. — Ладно. Только не долго. Пяти минут хватит?
— Это от пациента зависит, — опять подмигнула Весту Милка.
— В общем, мы пошли… — врач встал с дивана. — Позовешь, когда закончите.
— Док, — девушка грациозно опустилась на его место. — Там у две’ги кнопочка зеленая… Не сочтите за т’гуд.
— Нельзя! — тут же взвилась Антонина.
— Ну, мне-то не п’гивыкать, — пожала плечиками медсестричка. — Опасаюсь, мужчине не пон’гавиться, что за ним наблюдают. — Она кивнула в сторону зеркальной стены.
— Но…
— Инспектор Левинсон, мэтр давал мне разрешение использовать жалюзи. Вызовем его, чтоб подтвердил? Или обойдемся?
— Соглашайтесь, инспектор, — врач доверительно прикоснулся к локтю Антонины. — Мужчины существа капризные, а нам нужен быстрый результат. Время идет… Мэтр останется недоволен задержкой.
— Уговорили… — Антонина отстранила врача и первой шагнула к выходу. У двери задержалась и демонстративно нажала зеленую кнопку.
— Мужчина, ну что же вы так нап’гяжены?.. — промурлыкала сестричка, расстегивая пару верхних пуговиц на халатике и опускаясь перед Вестом на колени. — Это же совсем не больно. Во всяком случае, пока никто не жаловался.
— Я знаю, — буркнул Климук, чувствуя себя как на экзамене по самому нелюбимому предмету.
— Нет, так дело у нас не пойдет… — недовольно помотала головой Милочка, когда мичман вздрогнул от первого же ее прикосновения. — Я-то не прочь повозится подольше с таким мужественным пациентом, но — боюсь, девушке инспекто’гу эта заде’гжка совсем не пон’гавится.
— И как же нам быть? — Климук честно пялился на великолепную грудь медсестрички, но нужное процессу настроение не приходило.
— Вам надо отвлечься… — девушка ободряюще улыбнулась. — О, п’гидумала! Мужчина, хотите загадку?
— Что? Загадку?.. — Вест даже немножко опешил. — Валяй. Только я военный, поэтому, что-нибудь попроще.
— А вот, поп’гобуйте отгадать. Два конца, два кольца, а посе’гедин гвоздик…
«Гвоздик? Какой еще гвоздик? Ну, причем тут гвоздик? И концы какие-то дурацкие… Два кольца? Почему два? Я же не женат еще. Так что кольцо у меня только одно. Выпускника Оджака. Да и то не мое…»
Весту, как наяву, вспомнился момент, когда он дожидался высочайшей аудиенции в приемной Императора. От волнения Климук тогда мало что соображал и воспринимал действительность, как сквозь сон или дурман опьянения. К нему подошел кто-то из адъютантов, в который раз придирчиво осмотрел парадную форму мичмана, на предмет соответствия внешнего вида, но в отличие от всех предыдущих проверяющих, остался недоволен.
— Кольцо потертое. Исцарапанное.
— Снять?
— Сдурел, мичман! — вызверился тот. — Грубейшее нарушение формы! Да вас за это… — тут офицер вспомнил, что этот бравый янычар не из числа просителей, а из лиц приглашенных лично Императором и унял праведный гнев. — Ладно, не переживай. Безвыходных ситуаций не бывает. Давай меняться.
Адъютант снял с пальца свое кольцо и протянул Весту. В отличие от затертого и совершенно тусклого кольца мичмана, это блестело, как только что купленная новогодняя игрушка.
— Держи, Герой. Я тоже сначала через Корпус прошел, перед тем как здесь окопаться. Вернешь потом… — он сделал небольшую паузу и с акцентированной многозначительностью прибавил. — Когда вернешься!..
«Вернешь, когда вернешься! Вернешь — когда вернешься…»
— Ну, вот…
Климук в недоумении уставился на медсестричку. Девушка мило улыбнулась и неспешно промокнула салфеткой рот.
— Все, мужчина, можно одеваться. Сеанс окончен.
«Фига себе! Вот это задумался!!!»
— Все?..
Вопрос сорвался с языка раньше, чем Климук осознал глупость и комичность ситуации.
— Гы, я вижу, мужчина, вам пон’гавилось?.. — девушка двусмысленно улыбнулась, уселась Весту на колени, а голову положила ему на плечо. — Можно и повто’гить п’гоцедуры. Если еще вст’гетимся. Надеюсь, помогло. Все вспомнили?
— Ты о чем?
— Этого мне знать не положено… — от прежней, мило и сексуально картавящей шалуньи не осталось и следа. Климука обнимала за шею строгая и чопорная учительница. И голос соответственно понизила до едва различимого шепота.