— Как тебе удалось от них уйти?
— В смысле? — брякнул Климук первое, пришедшее в голову, не имея понятия, что и в каком объеме о случившейся трагедии со Смаялом, известно этой девушке. Но даже этим ответом он словно приоткрыл шкатулку, доверху наполненную словами, столько всего сразу выплеснулось на него.
— …они пришли вечером… сказали… заказывай брату гроб… забрали всю выручку… А еще Стив хотел… но я… а через два дня… пять тысяч ларов… — сказанное ею так перемешалось со слезами и всхлипами, что Вест, как ни пытался, почти ничего не смог уяснить. Кроме одного — семья Смаялов в серьезной передряге. А убитый парень, то есть — он, похоже, приходиться девушке братом.
— На, выпей и успокойся, — протянул чашку с водой. — А затем попробуй еще раз, но внятнее. Сыплешь, как горохом.
Девушка сделала маленький глоток и отставила чашку на тумбочку.
— Я попробую. Главное — ты цел.
— Ну, вот и хорошо, — Вест опустился на пол рядом с креслом. — Так что тут случилось, пока меня не было?
— Приходил Стив со своими бандитами, — девушка заговорила чуть спокойнее, но все так же быстро и глотая окончания слов. — Забрал всю сегодняшнюю выручку и приказал приготовить через два дня еще пять тысяч ларов. А когда я пригрозила, что все расскажу тебе, — ублюдки расхохотались и ответили, что пусть это меня не волнует. Потому что с тобой они обо всем договорились, и мне уже можно заказывать гроб и панихиду… — ее губы опять скривились, и девушка снова уткнулась носом в плечо «брата».
«Так вот чьих рук это дело, — подумал разведчик. — Ну что ж, я конечно признателен бандитам, за предоставленную возможность для внедрения. И все-таки, перед возвращением, как правопреемник, «отблагодарю» убийц Смаяла за все. В том числе, и за слезы этой девчонки».
— Перестань. Они лишь пугали, — пробормотал успокаивающе. — Но, ты права, я им и этого не спущу… Мужчины должны сами решать свои дела.
— Не надо, Вилли. Прошу тебя. Не связывайся. Ну, что ты сможешь сделать? — не стала слушать его бахвальство девушка и даже плакать перестала. — У них сила… Мы найдем деньги…
— Слышала поговорку, о том что наперсток ума весит больше, чем корзина силы?.. — нарисовал на лице ободряющую улыбку Климук. — Забудь и ни о чем не беспокойся. Завтра я все улажу.
— Правда? — девушка доверчиво прислонилась к груди «брата» и буквально в то же мгновение отшатнулась.
— Какой кошмар! Вилли, да ты настоящий свинтус! До чего же ты грязен!.. Это надо уметь так изгваздаться. Где тебя носило? Ой, ты же ужасно голоден?.. Да? А ну, марш умываться и будем ужинать… — ее мысли полностью переключились на более важную для любой женщины тему, поэтому не минуло и пяти минут, как она уже громко тарахтела посудой.
«Что ж, — подумал Климук, выходя из ванной комнаты, — похоже, и вторая часть сегодняшних забот завершилась достаточно успешно. Пока мне удается не вызывать подозрений… Осталось выяснить: как звать сестренку и где остальная семья? Но с этим можно и не спешить. Глядишь, как-нибудь само образуется».
Треволнения минувшего дня, горячая ванна и сытный ужин привели к тому, что тело налилось сладкой истомой, глаза начали слипаться, и как Вест не пытался поддерживать канву разговора, без устали стрекочущей сестренки, усталость и сон все сильнее укутывали его разум толстым слоем войлока. Невидимого, но от этого не менее плотного.
— Не мучай себя, иди спать, — улыбнулась мягко девушка. — А то сейчас в тарелку нырнешь. Завтра обо всем договорим…
Климук буркнул что-то невыразительное и честно попытался встать, но ноги почему-то сделались совершенно непослушными, и он тяжело бухнулся обратно в кресло.
Глядя на это, рыжеволосая сестренка рассмеялась так весело, будто и не было ни слез, ни проблем. Потом взяла брата под руку и потащила на себя.
— Давай помогу, а то тебя совсем разморило, братец.
Вест не стал возражать, потому что мнимая слабость в коленях возникла из-за того, что он понятия не имел, где в доме расположена его спальня. Вот и схитрил, чтобы позволить отвести себя наверх.
Но притворство было напускным лишь отчасти. Потому что усталость и в самом деле брала свое. И последнее, что зафиксировал взгляд разведчика, уже уложенного в кровать и укутанного мягким одеялом, прежде чем нырнуть в глубокий сон, — две фотографии. На тумбочке около кровати — на фоне дома юноша и девушка, с подписью «Уна и Вилли, 1019», а на стене — портреты старшей пары, с траурными ленточками в уголках рам.