Приняв решение, Климук почувствовал себя гораздо увереннее и раскованнее.
— Тогда, с вашего позволения, мэтр Ник-кита, я допью пиво, встану и уйду. Надеюсь, стражники не станут хватать меня в коридоре, или препятствовать каким-либо другим способом?
— Как можно, Ваше Высочество! — непритворно воскликнул граф Арктурианский. — Вы в любую минуту совершенно вольны поступать так, как считаете необходимым. Но…
— А знаете, мэтр, — Вест многозначительно приподнял бокал. — Почему-то я был уверен, что непременно отыщется какое-то «но».
— Увы, мой принц, мир вообще состоит из одних запретов, — согласился тот. — Со дня появления на свет, человек только и слышит: «Нельзя!». И все же, в данном случае речь идет не об этом печальном аспекте бытия. Дверь комнаты беспрепятственно распахнется перед наследником престола, но — даже не пошелохнется перед мичманом Климуком. Так что, Ваше Высочество, между вами и свободой стоите только вы сами. Вернее, тот бравый янычар, которым вы по-прежнему себя считаете.
— Не понял? — Вест отставил бокал на столик. — Как только я соглашусь с тем, что являюсь принцем, вы меня отпустите?
Мэтр Ник-кита подошел ближе и присел на диван, рядом с креслом Климука.
— Не возражаете? Возраст все же кроме многих неоспоримых преимуществ имеет и ряд неудобств.
— Обойдемся без церемоний, мэтр. Тем более что из подданных нас никто не видит, а инспектор Левинсон никому не расскажет.
— Благодарю вас, мой принц. Вы всегда были вежливым мальчиком. Рад видеть, что и возмужав, остались таким же добрым и чутким… Так вот. Речь не идет о согласии. Вам надо снова стать самим собой.
— Простите, мэтр… — Климук в поисках поддержки даже на Тоню оглянулся. — Но я — это я. Или вы хотите сказать, что все мои воспоминания о янычарском Корпусе и дальнейшей службе — ложные?!
— Ни в коем случае, мой принц! Эта часть жизни ваша! Самая подлинная. Вы, и только вы, своим мужеством, храбростью заслужили звание Героя Империи! Спасли жизни товарищей и еще тысяч обычных, граждан. В том числе и сотен детей. О, клянусь честью, я очень хочу, чтобы Ваше Высочество никогда не забывали о тех событиях, особенно после того, как сядете на престол.
Мэтр сделал небольшую паузу и продолжил не так пафосно.
— Одна просьба. Попытайтесь так же ярко вспомнить годы до того дня, как стали янычаром? Что вы можете рассказать о своем детстве, кроме эпизодов, которые записаны в личном деле?..
Весту не было нужды напрягать память. О нестыковках и неестественности собственных воспоминаний он уже неоднократно задумывался и раньше. Особенно, в те дни, когда случайно оказался после контузии в якобы родном городе. Но тогда ему просто не дали времени обдумать все до конца. А после — и вовсе не до воспоминаний было.
— В ваших словах есть смысл, мэтр. Но…
— Никаких «но», Ваше Высочество. Вы плохо помните детские годы по одной простой причине. В тринадцать лет ваша память была стерта и заменена ложными данными.
— Звучит как сцена из плохого боевика, — ухмыльнулся Климук. — Скажите, мэтр, а брата близнеца у меня случайно нет? Или какого-нибудь другого парня, с которым нас перепутали в родильном доме?
— Брата у вас нет. У Императора не может быть одновременно больше одного ребенка, — вполне серьезно ответил тот. — Ваша матушка рожала во дворце. Зная, что за появление сына ей придется заплатить жизнью…
— Простите, — у Климука мгновенно пропало желание ерничать. — Я не знал…
— Естественно. Ведь над вашей памятью трудились лучшие специалисты, — кивнул глава СВВИБ. — И тем не менее, мой принц, каждое мое слово — правда.
— Ну, хорошо. Допустим, вы меня убедили, — не стал упорствовать Вест. — И что дальше?
— Вы хотите спросить: что нужно сделать, чтобы опять стать собою?
— Да.
— Для начала, мой принц, вам надо просто довериться нам…
Только сейчас Климук обратил внимание, что пока он вел словесные прения с мэтром, Антонина села рядом, чуть-чуть прижалась и держит за руку, время от времени нежно поглаживая.
— Все просто, Вест… — промурлыкала она совсем как когда-то. — Ты только поверь.
— Совершенно верно, — граф Арктурианский едва заметно поморщился от такой фамильярности инспектора. — Все гораздо упроститься, как только вы поймете, что мы не враги, а самые верные и преданные друзья.
— Я не клинический идиот… — Вест не стал отнимать руки, хотя в данной ситуации прикосновения когда-то любимой девушки были ему скорее неприятны. — И не отрицаю действительность только потому, что она не укладывается в рамки моих представлений о ней. Хотите чтобы я поверил?