Здесь следует отметить, что Лю вообще-то не славился особым гостеприимством. Однако, если у него сидел гость и в это время докладывали о приходе какого-нибудь посетителя, он, как правило, оказывал ему сердечный прием Дело в том, что из какого-то глупого тщеславия ему было приятно продемонстрировать пришедшему, какой он радушный хозяин. К тому же чужеземный монах был знаменитостью. Такого гостя не приходилось стыдиться. Вот, собственно, почему Лю решил его принять.
— Интересно, зачем он пожаловал?
— Видно, просить о чем-то. Наверняка будет клянчить подаяние.
Пока приятели обменивались этими репликами, служанка ввела в комнату гостя. Это был высокий, причудливой внешности монах с аметистовыми глазами. Длинные курчавые волосы ниспадали ему на плечи. В руках он держал кропильник с пунцовой рукояткой. Медленно пройдя на середину комнаты, он остановился, не здороваясь и не произнося ни слова.
Некоторое время Лю пребывал в нерешительности, затем почувствовал беспокойство и обратился к пришельцу:
— Какая нужда привела вас ко мне?
— Так это вы? — осведомился в свою очередь чужестранец — Вы — тот самый человек, который питает пристрастие к вину?
— Ну, в общем, да, — уклончиво ответил застигнутый врасплох Лю и перевел взгляд на учителя Суня, как бы призывая его на помощь. Сунь между тем с серьезным видом передвигал кости на доске, словно не замечая взгляда приятеля.
— Знаете ли вы о том, что одержимы редким недугом? — продолжал монах.
Лю с озадаченным видом погладил валик:
— Недугом?
— Именно.
— Как же так? Я с младенчества... — попытался было возразить Лю, но монах оборвал его:
— Вы пьете вино, но при этом никогда не хмелеете.
Лю уставился на монаха, не в силах что-либо ответить. Он и в самом деле еще ни разу не захмелел от выпитого вина.
— Это свидетельствует о том, что вы больны, — с едва заметной улыбкой проговорил монах. — У вас во чреве завелись винные черви. Если их не изгнать, вы не исцелитесь. Я пришел для того, чтобы вылечить вас.
— Возможно ли исцеление? — с недоверием спросил Лю и сразу же устыдился своего вопроса.
— Разумеется. Ради этого я и пришел к вам.
Тут неожиданно в разговор вступил молчавший все это время учитель Сунь:
— Вы дадите ему какое-то лекарство?
— Нет, в лекарствах пока что нет необходимости, — сухо отозвался монах.
Учитель Сунь с давних пор испытывал непонятное презрение к учениям даосизма и буддизма. Поэтому, оказавшись в обществе даоса или буддийского монаха, он почти никогда не снисходил до беседы с ними. И если сейчас он нарушил это правило, то исключительно потому, что его насторожили слова о винных червях Сам он отнюдь не чурался возлияний, и мысль о том, что и у него могли завестись винные черви, внушила ему некоторую тревогу. Однако, почувствовав в сдержанном ответе монаха издевку, он нахмурился и снова принялся молча передвигать кости на доске. Он вспомнил, что всегда в глубине души считал Лю глупцом — кто, как не глупец, станет пускаться в разговоры с этим надменным монахом?
Лю, разумеется, было невдомек, что думает о нем приятель.
— Тогда, наверное, вы прибегнете к иглоукалыванию? — спросил он.
— Зачем? Существует более простой способ.
— Заклинание?
— Нет, и не заклинание.
После предпринятых Лю нескольких неудачных попыток угадать, в чем состоит лечение его недуга, монах объяснил ему, что дело сводится к следующему. Больному предстоит всего-навсего раздеться донага и спокойно полежать на солнышке. Раз лечение настолько простое, подумал Лю, почему бы не попробовать? К тому же, хоть сам он и не отдавал себе в этом отчета, ему было любопытно полечиться у чужеземной знаменитости.
В результате Лю чуть ли не сам напросился на лечение.
— Ну что ж, — сказал он, — нижайше прошу вас исцелить меня.
Вот каким образом получилось, что Лю в голом виде очутился на солнцепеке.
Монах предупредил, что лежать нужно без движения, и связал Лю веревками. Затем он велел слуге принести кувшин с вином и поставить его в головах у Лю. По-видимому, излишне упоминать о том, что учитель Сунь, постоянный участник дружеских попоек, захотел присутствовать при этом необычном сеансе лечения.