Она шмыгает носом.
— Но папа не хочет идти со мной. Он говорит, что не любит пончики.
Сохраняй гребаное спокойствие, напоминаю я себе. Лги сквозь свои чертовы зубы, если это необходимо.
— Папа очень занят в эти дни, детка, но я клянусь, что он все еще любит тебя, — успокаиваю я ее. Пит, может, и вправду очень занят, но только не поиском гребаной работы. — Знаешь что? Я люблю пончики, и я бы с удовольствием пришел на это мероприятие с тобой. Ты бы хотела, чтобы я это сделал?
Еще один всхлип.
— Но ты не мой папа.
С таким же успехом, черт возьми, я мог бы им быть, учитывая, что я здесь единственный ответственный взрослый, который заботится о ней. Но я не говорю этого вслух.
Я пожимаю плечами, как будто это не имеет большого значения, хотя на самом деле я не думаю, что мое сердце, когда–либо было настолько ранено.
— Я уверен, что учитель не будет возражать. Я поговорю с ней, если ты этого хочешь.
Когда она кивает и снова обвивает руками мою шею, я облегченно вздыхаю.
— Спасибо, Сэмми. Я очень тебя люблю.
Маленькая, грустная улыбка появляется на моих губах.
— Я тоже тебя очень люблю, орешек. — Затем, с новой решимостью, я встаю и тяну ее за собой. — Давай, мы можем устроить вечеринку с ночевкой в моей квартире. Как ты на это смотришь?
Ее глаза загораются, как рождественская елка, ее недавний срыв давно забыт, словно по щелчку.
— Можно нам на ужин наггетсы? С кетчупом?
И поскольку я, может быть, и сильный мужчина, но я падаю в обморок в ту секунду, когда моя сестра плачет — и то, что она обводит меня вокруг своего мизинца, не помогает — я киваю, и она начинает кричать от возбуждения.
Нет ничего такого, чего бы я не сделал, чтобы видеть ее такой счастливой каждый божий день.
Пока я жду, когда она возьмет на ночь свою любимую плющевую игрушку, а затем забираю ее сумку на завтра, мой телефон жужжит от смс.
Грейс: У меня был самый дерьмовый день в моей жизни. Пожалуйста, скажи мне, что ты свободен на ужин? :(
Мое сердце колотится в груди, как молот, и прежде, чем я осознаю, что делаю, я зову свою сестру.
— Принцесса, ты не возражаешь, если мисс Грейс побудет с нами сегодня вечером?
— Ура! Мисс Грейс очень крутая!
Я улыбаюсь. Тогда решено.
Я: Если ты в настроении съесть замороженные наггетсы и посмотреть фильмы про принцесс с 4–летним ребенком, я в деле.
Глава 13
Грейс
Больше трех. Вот сколько раз мои яичники взрывались только за последние пять минут.
Первый взрыв происходит как раз в тот момент, когда Кэл открывает дверь, а его сестра цепляется за его длинную ногу, как детеныш коалы.
То же самое, Мэдди, то же самое.
Подождите, что?
— Мисс Грейс! — Маленькая девочка приветствует меня самой широкой улыбкой. — Сэмми готовит наггетсы. Сколько ты хочешь?
Кэл усмехается и толкает дверь, открывая ее для меня.
— Она еще даже не вошла, принцесса. Успокойся.
Принцесса.
Он называет ее принцессой.
О, боже.
Я точно знаю, что не переживу эту ночь, когда мои яичники снова взорвутся.
— Думаю, я съем целую кучу, — говорю я Мэдди. — Я очень голодна.
А потом он поднимает ее одной долбаной рукой — очень мускулистой, покрытой татуировками рукой — и сажает к себе на бедро, как будто она ничего не весит, когда впускает меня в квартиру.
Яичники: снова разрушены.
Я не знаю, чего я ожидала от дома Кэла, но его квартира, возможно, только что стала моим новым любимым местом на Земле. Здесь пахнет чистотой, бытовая техника и элементы декора выглядят современно, здесь просторно, много больших окон, и обстановка так хорошо ему подходит. У него есть три скейтборда, вмонтированные в одну из стен гостиной, а также игровая установка в одном углу и большая полка, полная статуэток и нескольких комиксов.
По какой–то причине, когда я вижу отображение его личности в доме, у меня внутри становится тепло.
— Мисс Грейс. — Мэдди дергает розовую толстовку TDP, которую я надела перед тем, как сесть в Убер и приехать сюда. — Ты любишь кетчуп к своим наггетсам? Потому что у нас есть кетчуп, но нет горчицы, потому что Сэмми она не нравится.
Я улыбаюсь ей сверху вниз.
— Кетчуп был бы идеален, Мэдди. И тебе не обязательно называть меня мисс Грейс, когда мы не на занятиях. Грейс или Грейси — это более чем нормально.
Она краснеет.
— Хорошо.
Я иду за ней на кухню открытой планировки с видом на гостиную и нахожу Кэла, который уже разогревает фритюрницу.
—Итак, ты ненавидишь горчицу, да? — Я дразню его.
Он корчит гримасу.
— Она отвратительна. Извини, но у меня есть вкус.
— В конце концов, я твой друг, так что у тебя действительно есть некоторый вкус. Просто, по–видимому, не тогда, когда дело доходит до еды.
Он щиплет меня за бок, заставляя взвизгнуть. Мэдди дергает Кэла за футболку точно так же, как она делала со мной ранее.
— Могу я положить наггетсы во фритюрницу? Очень прошу, пожалуйста?
— Хорошо, но делай это осторожно.
Он поднимает ее, и девочка начинает подбирать и перекладывать замороженные наггетсы во фритюрницу своими маленькими пальчиками. Наблюдать за тем, как они взаимодействуют таким домашним образом, кажется невероятно интимным. Все лицо Кэла расслабляется, когда он смотрит на свою сестру, его голос смягчается, а в глазах появляется такая любовь, которую я раньше видела только тогда, когда мои папы и Аарон смотрели на меня.
Я прочищаю горло и хватаю свой телефон, внезапно нуждаясь в отвлечении от комка, образовавшегося в моем горле.
— Все готово, — объявляет Кэл, опуская Мэдди обратно на землю. — Иди переоденься в пижаму, орешек. Ужин скоро будет готов, ладно?
— Да! — Она протягивает свою маленькую ручку, чтобы дать ему пять, а затем поворачивается, чтобы сделать то же самое со мной. Я хихикаю, когда наши ладони соприкасаются.
— Она такой жизнерадостный ребенок, — говорю я, как только Мэдди уходит, как я предполагаю, в свою спальню. Подождите...
— У нее здесь есть спальня?
Кэл занят тем, что достает несколько тарелок и стаканов, не встречаясь со мной взглядом.
— Да. Она... Она иногда остается здесь.
В его голосе, когда он это говорит, есть какая–то резкость, но я отмахиваюсь от нее. Наверное, это ерунда.
— Но ей завтра на занятия, верно?
Он кивает.
— Я отвезу ее. Я захватил ее рюкзак с нами.
Когда он больше ничего не добавляет, я не могу не думать, что это немного странно, но я не из тех, кто давит. Мы может и друзьями, но мы не настолько близки. Напряженность в его голосе, которую он так старается скрыть, говорит мне, что за этим кроется нечто большее, возможно, истинная причина, по которой у его сестры целая спальня в его доме. Но я определенно не открылась ему о своих личных проблемах, поэтому я отказываюсь расстраиваться из–за этого. Это было бы несправедливо.