Когда я сажусь на один из кухонных стульев после того, как Кэл уходит переодеваться, мои мысли возвращаются к уже не такому невероятному сценарию, в котором я рассказываю ему, что случилось со мной много лет назад. И это действительно шокирующее осознание, поскольку некоторые члены моей семьи даже не знают о том, что произошло, а Эм — мой единственный друг, который знает.
Так почему же я чувствую эту ноющую боль от желания открыться ему? И почему я не паникую из–за этого?
Мой сбитый с толку ход мыслей прерывает Мэдди, входящая на кухню с плюшевой обезьянкой в руках. Ее желтые пижамные штаны и белая рубашка с длинными рукавами и огромным подсолнухом прямо посередине слишком велики, и она выглядит как самая очаровательная кукла.
В тот момент, когда она замечает меня, ее маленькое личико загорается, и она пытается взобраться на табурет рядом со мной.
— Вот, позволь мне помочь тебе. — Я поднимаю ее, чтобы она надежно уселась. Она такая крошечная, что едва достает до острова. — Кто твой маленький друг?
Она кладет свою обезьянку на столешницу.
— Ее зовут Обезьяна.
Я моргаю.
— Твою обезьяну зовут Обезьяна?
Она нетерпеливо кивает.
— Ага. Она девочка.
Мои губы подергиваются.
— Она твоя любимая игрушка?
Прежде чем она успевает ответить, голос Кэла эхом доносится откуда–то позади нас.
— Но ее фавориты часто меняются. На прошлой неделе ее любимой игрушкой была кукла–русалка Несса.
Мэдди не сводит с меня глаз.
— Да, но сейчас мне больше всего нравится Обезьяна.
Кэл подходит к ней сзади и взъерошивает девочке волосы, заставляя взвизгнуть. Вскоре наггетсы готовы, и я помогаю ему накрыть маленький столик в гостиной, пока Мэдди моет руки и укладывает Обезьяну на диван, под толстое розовое одеяло.
— Она посмотрит фильм с нами чуть позже, — объясняет она мне, потому что, очевидно, я здесь новенькая, так что я бы не могла знать всех нюансов.
Приятно быть частью их рутины, даже если это только на сегодняшний вечер. Я уже знала, что Кэл был непринужденным парнем, но, увидев его с Мэдди, это укрепило мои подозрения — он говорит нежно, но твердо, когда разговаривает с ней, ерошит ей волосы и легко целует, а его глаза наполняются неумирающей любовью каждый раз, когда он смотрит на нее. Ясно, что она тоже его любит.
И когда во время ужина она случайно опрокидывает свой пластиковый стаканчик, полный воды, Кэл не поднимает шума и вместо этого протягивает ей несколько бумажных полотенец, чтобы она могла убрать за собой. Мэдди ни разу не пожаловалась.
Когда мы заканчиваем ужин, я предлагаю помыть посуду, пока Кэл ставит фильм. Конечно, сначала он отказывается, но в конце концов я выталкиваю его из кухни и выигрываю спор.
— Что мы смотрим? — спрашиваю я, плюхаясь рядом с Мэдди на диван несколько мгновений спустя. Кэл, с другой стороны, от нее, укрывает ее розовым одеялом. Обезьянка сидит у нее на коленях.
Он бросает на меня косой взгляд, полный муки.
— Фильм о принцессе. Снова.
Я хихикаю.
— Ты часто их смотришь?
— Каждый раз, когда она остается у меня ночевать. — Говоря это, он качает головой, но даже темнота комнаты не может скрыть легкую улыбку, тронувшую его губы. Это довольно мило.
Не то чтобы я считала Кэла милым.
Подождите, а друзьям позволено считать друг друга милыми и привлекательными?
Мне придется погуглить это позже.
— Фильм! Фильм! — Мэдди визжит, когда Кэл нажимает кнопку воспроизведения. Она зажата, между нами, хотя диван довольно большой, но она, кажется, настолько погружена в первую сцену, что я не думаю, что она даже заметила.
Не прошло и минуты после начала фильма, как на экране моего телефона загорается текстовое сообщение.
Кэл: Итак...
Я бросаю на него косой взгляд и ухмыляюсь, мое сердце по какой–то глупой причине бьется быстрее.
Я: Итак...
Кэл: Извини, что затащил тебя на вечер кино, ты, наверное, видела подобное миллион раз.
Я: Что?! Я хотела прийти. И это тоже один из моих любимых фильмов.
Кэл: Не говори Мэдди, или она будет приставать к тебе вечно.
Я: Я думаю, что смогу справиться с вами обоими.
Кэл: О, так я к тебе пристаю?
Я: Все время.
Кэл: Как?
Я: Давай посмотрим. Ты пристаешь ко мне из–за татуировки, во–первых.
Кэл: Заткнись. Ты хочешь сделать эту татуировку.
Я: Но ты все еще донимаешь меня этим.
Он бросает на меня взгляд поверх головы Мэдди, и я сдерживаю смех.
Кэл: Тебе кто–нибудь, когда–нибудь говорил, что ты маленькая проказница?
Я: Не будь таким самонадеянным сейчас, Сэмми. У меня все еще есть твоя куртка, помнишь?
Кэл: Ты можешь оставить ее себе.
Я хмуро смотрю на него, а он только пожимает плечами.
Я: Но она твоя..
Кэл: А теперь твоя, поздравляю.
Я: Она слишком большая для меня.
Кэл: Такая какая есть.
Я громко фыркаю. По какой–то причине его сообщение застает меня врасплох.
Я: Хорошо, Майкл Скотт
Кэл: Это должно быть оскорблением?
Я: Даже не думала об этом.
Кэл: Я тебе не верю, верни мне мою куртку
Я: Нет, теперь она моя.
Кэл: Соплячка.
Я собираюсь написать язвительный ответ, когда чувствую тяжесть на своей левой руке. Кэл оглядывается и шепчет.
— Она уснула.
И действительно, Мэдди уже тихонько похрапывала рядом со мной, Обезьянка крепко обернута в ее маленькую ручку. Кэл тихо встает и берет ее на руки с такой осторожностью, что я почти уверена, что мои яичники снова взорвутся. На данный момент я сбилась со счета.
— Я уложу ее в постель, — шепчет он, и я киваю
Я ставлю фильм на паузу, и когда он возвращается всего через несколько мгновений, я внезапно чувствую себя не в своей тарелке. Теперь, когда Мэдди ушла спать, а никто из нас все равно не хотел смотреть фильм, разве не имело бы больше смысла, если бы я ушла домой? Еще не слишком поздно, но...
— Хочешь немного посмотреть «Офис»?
Мой желудок подпрыгивает.
— В настроении для шуток типа из разряда «ты неправильно это понял», да?
Он ухмыляется мне, и я таю, как глупый кусочек шоколада в жаркий летний день.
— Это твоя вина, если ты так думаешь. Ты назвала меня Майклом Скоттом.
Я игриво закатываю глаза.
— Мм–хмм, конечно. Тогда можем ли мы начать четвертый сезон? Это мой любимый.