Облегчение захлестывает меня, и я тут же проклинаю себя за это.
— Он доставлял тебе неудобства? Потому что я готов переломать кому–нибудь руки и ноги, если того потребует ситуация.
— Нет. Ну, не нарочно, — говорит она, и когда она снимает свой блейзер, обнажая под ним облегающий черный топ, я немного теряю рассудок. — Он не скрывал, что хотел, чтобы мы переспали, и я думала, что готова сделать следующий шаг, но...
Она замолкает, и паника в ее глазах заставляет меня отреагировать.
— Ладно, вот что мы собираемся сделать, — начинаю я, кладя руку ей на поясницу и направляя к дивану. — Ты останешься здесь, пока я переоденусь, а потом я угощу тебя молоком и печеньем, пока мы будем говорить об этом. Звучит заманчиво?
— Молоко и печенье? — Она удивленно выгибает бровь. — Ты ведешь себя как старший брат.
— Не для тебя, — выпаливаю я, прежде чем успеваю обдумать эти слова. Все равно. Мне нужно, чтобы она поняла, что в моих чувствах к ней нет ничего братского, как бы сильно я с этим ни боролся. — Я сейчас вернусь.
Мне требуется пара минут, чтобы надеть чистые боксеры, спортивные штаны и футболку, а затем я отправляюсь за обещанным молоком и печеньем. Грейс сидит на диване, накинув на плечи одеяло, когда я расставляю все на кофейном столике.
— Спасибо, Кэл.
— Ничего особенного. — Я заправляю выбившуюся прядь светлых волос ей за ухо, и она вздрагивает от моего прикосновения. — Расскажи мне, что пошло не так сегодня вечером.
Она вздыхает и откусывает от первого печенья.
— На самом деле, ничего. Это всего лишь я. Проблема во мне.
— Я точно знаю, что это не так.
Но она качает головой.
— Само свидание прошло великолепно. Мне было весело. Но потом он попытался поцеловать меня и попросил поехать к нему, а я не смогла этого сделать.
— Он пытался поцеловать тебя?
В уголке ее губ крошка от печенья, и она выглядит так чертовски очаровательно, что мне следует отвернуться от нее. Хотя, поскольку мне нравится мучить себя, я этого не делаю.
— Он потянулся к моим губам, но в последнюю секунду я немного повернула голову, и вместо этого он поцеловал меня сюда. — Она указывает прямо на крошку печенья, и когда дотрагивается до него, то хихикает и съедает его, прежде чем снова нахмуриться. — Я этого не чувствовала, и это не имеет к нему никакого отношения, честно говоря. Он был идеальным джентльменом, и я уверена, что многие девушки отдали бы жизнь за такое замечательное свидание, как то, что было у нас, но...
— Грейс, ничего страшного, если бы он тебе не нравился. Не каждый парень, которого ты встретишь, будет тем, кто тебе нужен, и это нормально, — уверяю я ее, убежденный, что я больной ублюдок, потому что чувствую такое утешение от того, что она сейчас здесь, а не с ним.
Ее горло подрагивает, когда она с трудом сглатывает.
— Я просто подумала... Не бери в голову.
— Нет, скажи мне.
Она отмахивается.
— Ничего особенного.
Я тыкаю ее в руку.
— Что–то, определенно, есть, и я хочу знать, что именно.
После пары минут молчания она, наконец, сокрушенно вздыхает и говорит.
— Я просто сломлена, Кэл.
— Ты не сломлена, — говорю я ей без колебаний. — Посмотри на меня, — говорю без грамма сомнений. — Просто потому, что ты готова сделать следующий шаг, не значит, что ты должна делать это с первым парнем, который угостит тебя ужином.
— Я знаю это. — Она бросает в мою сторону многозначительный взгляд, но секунду спустя ее лицо снова вытягивается. — Дело в том, что я была готова это сделать. Может быть, не переспать с ним, но целоваться, дурачиться... Я была морально готова пересечь эти границы.
Делая глубокий вдох, я напоминаю себе, что она не делала ничего из этого. Нет никаких причин сходить с ума прямо сейчас.
— Это не значит, что ты сломлена, просто тебе показалось, что это был неподходящий момент.
Ее взгляд блуждает, где–то в другом конце гостиной.
— Это было совсем не так, как в тот раз, когда ты показывал мне в тату–салоне, — шепчет она.
Я вспоминаю, как я стоял между ее ног, моя рука на ее подбородке, наши дыхания переплетались, моя душа покидала мое тело. Помню, я подумал, что ни с кем другим я тоже никогда не чувствовал ничего подобного. И я сомневаюсь, что это повторится снова.
— Грейс. — Я не хочу, чтобы мой голос звучал тише, но из–за темноты и мягкой ауры, которая ее окружает, я ничего не могу с собой поделать. — Я не уверен, что что–либо будет чувствоваться также, когда–нибудь снова.
Ее прекрасные карие глаза встречаются с моими, и что–то невысказанное проходит, между нами. Чувство, разряд электричества, правда, которую ни один из нас не хочет признавать.
— Я думаю, что могла бы снова почувствовать то же самое, — бормочет она.
Мой голос понижается на октаву.
— Да?
Ее полные губы приоткрываются, в глазах любопытство и страх, дыхание неровное. Мне нужно, чтобы она это сказала. Я не пошевелю ни единым гребаным мускулом, если она этого не сделает...
— Кэл, — она шепчет мое имя так, словно ей больно это делать. Моя нога касается ее, и аромат ее сладких духов ослепляет все мои чувства.
— Да, солнышко, — выдыхаю я.
Она так близко ко мне, что каждая клеточка и нерв в моем теле с ревом возвращаются к жизни. Стоп. Какого хрена ты делаешь? Она твоя подруга. Не переходи никаких гребаных границ.
Несмотря на громкие предупреждения, время вокруг нас все равно останавливается. Воздух насыщается электричеством, и мой мозг как будто знает, что это дерьмовая идея, но чертов орган в моей груди отказывается слушаться.
Моя.
Она моя.
И я умру раньше, чем стану чьим–то еще, кроме нее.
Медленно наклоняясь, она держит мое сердце и мою душу в своих нежных руках и шепчет.
— Покажи мне, что я не сломлена.
И когда я чувствую мягкое прикосновение губ Грейс к своим, одна из моих стен рушится.
Глава 26
Грейс
Мои губы касаются его губ в застенчивом поцелуе, пробуя почву. На мгновение все тело Кэла напрягается, и паника захлестывает меня смертельной волной.
Мне не следовало этого делать. Я должна была спросить его, не хочет ли он поцеловать меня. Я знаю, каково это — быть...
— Иди сюда, — грубо шепчет он мне в губы, отстраняясь всего на секунду, прежде чем снова поцеловать меня.
О, мой гребаный бог.
Одна из его больших рук хватает меня сзади за шею, притягивая ближе, пока я не оказываюсь верхом на его коленях. Мои руки ложатся ему на плечи, я действительно не знаю, что с ними делать. Прошли годы с тех пор, как я целовала кого–то, и даже тогда все было совсем не так. Я боюсь, что сделаю что–нибудь, что ему не понравится, например, прикушу его губу или что–то в этом роде.
— Расслабься. — Он снова отстраняется, читая мои мысли. — Просто следуй за мной.
Я отключаю свой мозг и делаю, как он говорит.
Кэл целует меня так, словно хочет запомнить вкус моих губ. Обнимает меня так, словно хочет навсегда запомнить прикосновение к моей коже. Мир замирает, когда он приоткрывает мой рот своим языком, углубляя поцелуй. Каждое из моих чувств оживает с каждой лаской его языка, мягкого и нежного по отношению к моему, и тихий стон вырывается из моего горла.