— Ты знаешь, о чем я говорю.
Он вздыхает и опускает взгляд на свои колени. Все должно было пойти совсем не так. Последний человек, который мне нужен, чтобы обращаться со мной как с хрупкой куклой, которая может сломаться в любой момент, делает именно это.
И когда секунды идут, а он ничего не говорит, я подаю голос.
— Мне не следовало приходить сюда сегодня вечером. — Ложь имеет кислый привкус на моих губах, и я заставляю себя пошевелиться. — Я... Я иду домой.
Он сглатывает и следует за мной к двери.
— Мне жаль, — снова говорит он мне, как будто эти слова могут унять боль. — Я просто... Прямо сейчас я не могу предложить тебе ничего, кроме своей дружбы. Я надеюсь, этого достаточно.
Верно. Он не заводит отношений, и, честно говоря, я тоже не думаю, что готова к ним. Нет, когда у меня не может быть чего–то подобного. Я киваю.
— Я понимаю. Я больше ничего не хочу. Конечно, твоей дружбы достаточно.
Он кивает в ответ, и я натянуто улыбаюсь ему и обещаю написать, когда доберусь до своего общежития, прежде чем исчезнуть в коридоре в холодной ночи. Помогает то, что прямо сейчас я почти ничего не чувствую, включая свое лицо и руки, иначе я бы замерзла до смерти.
Это то, что с тобой делает разбитое сердце?
***
Я не игнорирую Кэла.
Просто я не видела его и не разговаривала с ним три дня, но это чистое совпадение.
Он написал мне сегодня утром, спрашивая, все ли со мной в порядке, я ответила «да», и все. Он также не заехал во Дворец танцев, чтобы забрать свою сестру, что, я думаю, хорошая новость. Это означает, что его мать заботится о своей дочери, как ей и положено.
Тем не менее, это не значит, что я не скучаю по нему. Это не значит, что это кажется правильным.
Я просто тупица. Я могла бы заскочить в Inkjection прямо сейчас, если бы захотела, и, если бы он был там. Он бы не отказался повидаться со мной. Мы могли бы поговорить, я могла бы еще раз извиниться за то, что была отстранена в последние несколько дней, и мы бы вернулись к обычным запланированным программам.
Единственная проблема с этим планом заключается в том, что я не могу встретиться с ним лицом к лицу прямо сейчас, не умерев от смущения и сердечной боли.
Потому что я не только глупа, но и иррациональна. Полный пакет, я знаю.
Он не хочет отношений, я это знаю, и, честно говоря, я тоже не уверена, что хочу их. Мое любопытство к сексу и удовольствиям — это просто признак того, что я на правильном пути к исцелению. Это не обязательно должно сопровождаться брачным контрактом.
Я просто в замешательстве.
Сбитая с толку и очень убитая горем.
Обхватив голову руками, я испускаю самый драматичный вздох, известный человечеству, и это вызывает фырканье, где–то позади меня.
— Я так понимаю, книга продвигается не очень хорошо? — спрашивает Эм.
Я ворчу и в последний раз смотрю на свой пустой документ Word, прежде чем выключить ноутбук на ночь.
— Я не могу этого сделать. Может быть, мне не суждено быть писателем.
Одеяло шуршит, когда моя лучшая подруга встает с постели.
— Чушь собачья. Прямо сейчас у тебя нет вдохновения, вот и все. — Ее голос звучит так убежденно, что я почти верю ей. Ключевое слово: почти.
— Уже поздно, Эм, почему ты не спишь? — спрашиваю я, меняя тему. В течение недели к этому времени она обычно вырубается.
Она держит свой телефон одной рукой.
— Карли переспала с Лейлой прошлой ночью, и она хочет рассказать мне все пикантные подробности лично. Я просто жду, пока она напишет мне, чтобы я пошла в ее комнату. Ты ведь не возражаешь, правда?
— Конечно, нет. — Я просто рада, что Эм идет в их комнату, а не кто–то приходит сюда, иначе мне пришлось бы наблюдать трехчасовой сеанс сплетен.
Когда Эм зевает и вытягивает ноги, я кое–что понимаю.
— Ты сегодня не ужинала в кафетерии. Эмбер спрашивала о тебе.
Я не могу сказать, застывают ли ее плечи от напряжения или мне просто мерещится.
— Я гуляла с подругой, — говорит она достаточно небрежно, но в ее голосе что–то не так. Я просто не могу точно определить, что именно. — Вообще–то, мы ходили в The Spoon.
— О, круто. Вы видели моего двоюродного брата?
Она играет с пушистым краем своего розового одеяла.
— Да, он был, где–то поблизости.
— Я не понимаю, почему он настаивает на том, чтобы быть там почти каждую ночь, — размышляю я вслух. — Не похоже, чтобы он сильно помогал, когда там много народу.
— Он действительно помогает персоналу большую часть времени, — выпаливает Эмили. — Выносить еду и напитки и тому подобное.
— Откуда ты это знаешь?
— Просто знаю. — Она пожимает плечами. — Он сказал мне однажды, когда я спросила.
В этом есть смысл. Эмили слишком любопытна, как она сама выразилась, для ее же блага, и тот факт, что она никогда не боится задавать вопросы или начинать разговор — это то, чем я очень восхищаюсь. Я всегда беспокоюсь, не доставляю ли я неудобств, поэтому предпочитаю помалкивать.
Я собираюсь сказать, что–то еще, когда кто–то стучит в дверь.
— Должно быть, Карли. — Эм неохотно встает с кровати, чтобы открыть дверь.
Когда я возвращаюсь к своему столу, раздумывая, стоит ли снова открывать ноутбук и сталкиваться с разочарованием и неуверенностью, комнату снова наполняет голос моей лучшей подруги.
— Эм, Грейс? Это не Карли стоит у двери.
— Хм?
Когда я оборачиваюсь, Кэл стоит по другую сторону порога во всей своей татуированной красе.
Блять.
— Кэл? — Я вскакиваю со стула и практически отпихиваю его с дороги. Я нервно оглядываю пустой коридор, прежде чем хватаю его за руку и втаскиваю внутрь. —Тебе нельзя быть здесь так поздно ночью! Как ты вообще сюда попал?
Он оглядывает нашу с Эм общую комнату в общежитии, и до меня доходит, что он уже был здесь однажды — чинил шаткую мебель Эм. Наше общежитие может быть достаточно просторным для двух кроватей приличного размера, двух шкафов и двух письменных столов, но из–за его огромных размеров оно выглядит как крошечная обувная коробка. Он наверняка занял бы всю мою кровать, если бы лег на нее, и отлично — теперь я представляю Кэла на своей кровати, и мои щеки уже становятся ужасно красными.
— Брат Трея — охранник в вашем здании, — объясняет он. Я думаю, это действительно так просто. Когда он, наконец, смотрит на меня сверху вниз, у меня перехватывает дыхание. — Я, эм, пришел сюда, чтобы поговорить с тобой. Но я могу уйти.
Эм прочищает горло позади нас, одна рука уже на дверной ручке.
— Я иду в комнату Карли. Напиши мне.
Я киваю, и она уходит. Я понимаю, что Кэл все еще ждет ответа, поэтому сажусь на кровать и похлопываю по месту рядом с собой.
— Мы можем поговорить.
Я была права, когда говорила, что моя мебель на его фоне смотрится карликовой. Матрас скрипит под его весом, и почему, черт возьми, мне сейчас так нравится разница в наших размерах? Я открываю рот, прежде чем мой разум успевает вернуть меня именно туда, где он застрял последние три дня — к нашему поцелую. И наш сухой трах. Боже.
— О чем ты хотел поговорить?
Кэл не ходит вокруг да около.
— Ты злишься на меня?