— Немного, — честно отвечаю я ему. — Мне просто нужно было... время подумать, я полагаю.
— По поводу чего? — Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, и, прежде чем я успеваю сдержаться, мои пальцы убирают непослушную прядь темных волос, которая всегда падает ему на лоб.
Я кладу руку обратно на колени, где она в безопасности.
— Наш поцелуй сбил меня с толку, — признаюсь я, надеясь, что он не поймет это неправильно. — Не потому, что я хочу, чтобы ты был моим парнем или что–то в этом роде. Это просто... Это оставило у меня внутри какое–то странное чувство. А потом мы сделали... еще кое–что, и я хотела сделать больше, но ты отказался. Я понимаю почему, и мне жаль, что я давлю на тебя.
Между нами проходит мгновение тишины.
— Я боялся, что разрушил все, что было, между нами.
— Кэл, нет. — Я беру его теплые руки в свои холодные. — Ты знаешь, почему я держалась отстраненно? Я была смущена.
— Почему?
— Твой отказ сбил меня с толку. Я боялась, что ты снова увидишь меня и не захочешь иметь со мной ничего общего.
Он качает головой и сжимает мои руки в успокаивающем жесте.
— Никогда, Грейс. Послушай меня, мы взрослые люди, хорошо? Я не занимаюсь мелкими драмами или недопониманием, и я знаю, что ты тоже этого не делаешь. Так что давай с этого момента просто будем говорить о подобных вещах как взрослые люди.
— Мне нравится эта идея. — Я улыбаюсь. — Значит, у нас все в порядке?
— У нас всегда все было в порядке. Я хочу и дальше быть твоим другом — если я все еще буду тебе нужен.
Мои губы подергиваются.
— Не будь идиотом. Конечно, ты будешь моим другом.
Он притягивает меня к себе, и я падаю к нему на колени. Мои руки сами по себе обвиваются вокруг его шеи, и мое сердце готово выпрыгнуть из груди. Однако Кэл, похоже, нисколько не возражает против этой новой позиции.
— Это не единственная причина, по которой я пришел сюда сегодня вечером.
Да, с моим сердцем сейчас определенно не все в порядке. Продолжая обнимать меня одной рукой, он другой лезет в карман своего пиджака и вытаскивает пачку бумаг.
— Для тебя.
Разворачивая их, я моргаю раз, другой, не уверенная, что темнота комнаты поможет мне что–то увидеть.
— Что это? — Я смотрю на первый рисунок, затем на второй и на третий. У меня в горле встает комок.
— Грейси и Сэмми. — Он кладет подбородок мне на плечо, и я чувствую, как его сердце бьется так же быстро, как и мое, когда он прижимается грудью к моей спине.
Я не нахожу слов. Между моими дрожащими пальцами три потрясающих наброска главных героев моего несуществующего романа, и единственное, что я хочу сделать прямо сейчас, это снова поцеловать его. А потом заплакать.
Рисунки не цветные, но детализированы до мелочей. Грейси заплетает свои короткие волосы в две низкие косички и держит в одной руке большое увеличительное стекло. Рядом с ней Сэмми в больших очках с толстыми стеклами, готовый делать заметки ручкой и блокнотом. Они оба щеголяют в полном детективном снаряжении — крутых шляпах и еще более крутых плащах с поясами и всем прочим.
На первом рисунке они принимают какую–то героическую позу, которую я уже вижу на обложке книги, на втором Грейси наклоняется и рассматривает что–то в увеличительное стекло, пока Сэмми делает заметки, а на третьем они фотографируют, прячась за кустом.
Я даже не могу начать формировать внятную мысль.
— Они тебе нравятся? — спрашивает он тихим голосом, как будто боится, что я на самом деле не буду ими удовлетворена.
Все еще держа в руке три наброска, я поворачиваюсь и бросаюсь на него. Он обнимает меня в ответ, смеясь и падая навзничь.
— Должен ли я воспринимать это как, да?
— Прими это как, черт возьми, да! — Я громко целую его в щеку. — Это лучшее, что я когда–либо видела, Кэл. Черт возьми. Когда ты их сделал? Они так отличаются от татуировок, которые ты рисуешь своим клиентам.
Он усмехается.
— Я могу рисовать практически в любом стиле. И я закончил их сегодня. Их не так уж много.
Осознав, что я все еще нахожусь на нем, я откидываюсь на спинку кровати и снова восхищаюсь маленькими детективами.
— Они потрясающие, Кэл. Я даже не знаю, что сказать.
Он улыбается.
— Ты не обязана ничего говорить.
Я не хочу плакать, но сдерживать слезы становится все труднее. Все, что он делает для меня, ничего не прося взамен, почти ошеломляет — в лучшем смысле этого слова. Мое сердце кричит на меня, требуя прекратить эту неразбериху. Я бы хотела.
— Я... Я еще не разговаривала со своим профессором, — признаюсь я тихим голосом, и теперь чувствую себя ужасно. Что, если он работал над этими прекрасными эскизами напрасно?
— Не беспокойся об этом. — Я чувствую его руку на своей спине, он выводит успокаивающие узоры пальцами. — Если ты не можешь поместить их в свою книгу, ты можешь использовать их для вдохновения. Я делаю столько, сколько ты захочешь. И я думаю, что у них мог бы быть крутой питомец, помогающий им в разгадывании тайн.
Я больше не дышу. Клянусь, просто не могу.
— Это отличная идея, — с трудом выдыхаю я. — Какого питомца ты бы хотел?
— Как насчет собаки? — предлагает он, его пальцы все еще успокаивают мою нервозность. — Он может ловить плохих парней и искать улики по запаху, при этом мило выглядя.
Я не думаю, что этот человек реален.
— Мне бы этого хотелось. Очень сильно.
— Тогда я начну работать над этим завтра.
— Я не заслуживаю тебя, — бормочу я ему в грудь и снова обнимаю его, не в силах удержаться. Если бы я могла держаться за него вечно, как цепкая коала, я бы так и сделала.
— Я тот, кто не заслуживает тебя, солнышко, — шепчет он в ответ, и его голос звучит почти с болью.
Это неправда, но прямо сейчас я не уверена, что смогу продолжить этот разговор, не разразившись слезами, поэтому меняю тему.
— Ты не хочешь остаться и посмотреть фильм?
Он заправляет прядь волос мне за ухо.
— Я хочу, но брат Трея предупредил меня, что будет лучше, если я уберусь отсюда как можно скорее. Я могу втянуть тебя в неприятности.
Верно. В этом есть смысл.
— И я думаю, твоя соседка по комнате захотела бы вернуться в постель, — говорит он, ухмыляясь.
— О, не беспокойся о ней. Она ушла посплетничать с подругой, так что с ней все будет в порядке.
— И все же мне пора возвращаться. — Он бросает на меня извиняющийся взгляд. — Но завтра будет фургон с веганской едой?
Мы договариваемся встретиться после закрытия магазина, и он слегка целует меня в лоб, прежде чем уйти. Тепло его прикосновений остается на моей коже, когда я отправляю сообщение Эмили, и когда она возвращается час спустя, оно все еще там. Я не думаю, что это когда–нибудь пройдет, и эта мысль не что иное, как утешение.
Эмили бросает на меня один взгляд, когда ложится в постель, и невозмутимо заявляет.
— Он по уши влюблен в тебя.
Я не отвечаю. Я не знала, что сказать.
Глава 27
Грейс
Я не могу этого сделать. Ни для себя, ни для него.
Люк был никем иным, как джентльменом. Он заслуживает лучшего, чем быть ведомым девушкой, которая не может перестать думать о том, как это правильно... с кем–то другим.