Грейс: У меня есть планы. Может быть, в другой раз.
Да, она в бешенстве. Это чертовски очевидно.
Если бы она была любой другой женщиной, я бы сказал ей отстать от меня и дальше жить своей жизнью. Я не заинтересован в драме. И все же я не могу заставить себя сдаться, когда это касается Грейс. Если ей больно, я хочу унять ее боль и убедиться, что все в порядке. Я не вру ей и ни с кем не встречаюсь.
Не тогда, когда она единственная в моих мыслях.
И если потребуется умолять и преследовать ее, чтобы она это поняла, то, черт возьми, я это сделаю.
Глава 29
Грейс
— Я буквально потащу тебя по улице, Грейс Аллен. Не испытывай меня. — Эм редко использует мое полное имя, поэтому, когда она это делает, я знаю, что у меня проблемы. Иногда она напоминает мне папу, что обычно заставляет меня хихикать. Но не сегодня.
— Я бы заплатила, чтобы посмотреть, как ты сделаешь это, — вмешивается Эмбер.
— А я бы заплатила за несколько куриных котлет прямо сейчас, так что поторопись, черт возьми, — уговаривает Селин с немалой долей капризности. А она становится очень капризной, когда голодна.
Единственная причина, по которой я продолжаю идти, вместо того чтобы бежать обратно в общежитие, заключается в том, что я считаю себя хорошим другом, и, честно говоря, Селин пугает меня до чертиков, когда хочет есть. Так что да, я иду, волоча ноги всю дорогу до ресторана Аарона, потому что я зла и мне нужно, чтобы все знали об этом. Подошвы моих ботинок прямо сейчас показали бы мне средний палец, если бы могли.
Я не хотела никуда ходить, ясно? Конечно, они обещали мне, что мы пойдем только на легкий ужин, никаких диких вечеринок после него или чего–то слишком безумного, но мое сердце к этому не лежит. Лежать под одеялом, слушая грустные плейлисты, и плакать над тем, насколько несчастна моя жизнь, звучит гораздо привлекательнее, если вы спросите меня.
Подайте на меня в суд.
Не так уж глубоко в душе я знаю, что веду себя как капризный ребенок. Просто я больше не могу заставлять себя беспокоиться.
Итак, что, если я увидела, как Кэл обнимается и смеется с другой женщиной, причем красивой женщиной, и мне захотелось вывернуть свои кишки наизнанку? Разве мне не позволено чувствовать себя дерьмово?
Неохотно следуя за своими друзьями в The Spoon, я осознаю три мучительные вещи.
Первая — эта женщина с татуировками на руках и проколотым носом выглядит в точности как, та кто бы мог ему понравиться. Я даже не знаю, есть ли у него типаж, но если есть, то это она. Несомненно.
Второе — мне нравится Кэл. В плане... Он мне действительно нравится. В плане: «Я бы залезла на него, как на дерево, и потом обнимала бы его весь день». Что–то в этом роде.
И третье — я проебалась, и не в том смысле, в котором хотелось бы.
Влюбиться в друга — это само по себе плохо, но влюбиться в друга, который совершенно ясно дал понять, что он не заинтересован в отношениях? Да, это кошмарно.
И ладно, мы поцеловались один раз, и это было все, что я себе могла представить, и даже больше, но, думаю, это ничего не значило. Наши отношения не изменятся.
— Давай, детка. — Эм берет меня под руку, побуждая идти быстрее. — Ужин с девочками — это именно то, что тебе сейчас нужно. Завтра у тебя будет достаточно времени на занятия.
— Я выгляжу жалко, не так ли?
— Вовсе нет. — Она удивляет меня, останавливаясь посреди тротуара. Ее глаза пристально смотрят на меня, когда она говорит. — Преувеличиваешь ли ты все произошедшее? Абсолютно, но ты не выглядишь жалко. Он сказал тебе, что у него не было отношений, и я не думаю, что он лжет. Эта женщина, вероятно, просто друг, вот увидишь. Остынь сегодня вечером и поговори с ним завтра.
— Мне просто так неловко. — Я тяжело вздохнула. С таким же успехом можно было бы признаться в этом. — Что мне вообще ему сказать? Что я ревновала, потому что думала, что он встречается с кем–то другим?
Она пожимает плечами.
— По–моему, звучит честно.
Я бросаю на нее равнодушный взгляд.
— И что потом? Я скажу ему, что почувствовала ревность, потому что я та, с кем он должен встречаться?
— Это отличный план, детка.
— Ты шутишь, да? — Она должно быть шутит. Это, или она сошла с ума за последние две минуты.
— Послушай, Грейс, я скажу это один раз, и тебе лучше вбить это в свою тупую башку, ладно? Этот мужчина ни с кем не встречается, потому что ты ему нравишься. И, честно говоря, больно смотреть, как он смотрит на тебя этими щенячьими глазами, когда ты не замечаешь, потому что он просто чертовски очевиден! — Она раздраженно всплеснула руками.
Но я на это не куплюсь.
— Ты не думаешь, что я бы заметила, что он влюблен в меня, если бы так и было? Мы видимся почти каждый день, он не может притворяться так долго.
— О, милая, он не притворяется. Ты просто чертовски слепая.
Я думаю, Эмили слишком оптимистична. Не может быть, чтобы я не заметила, что Кэл влюблен в меня (если вообще влюблен, в чем я сильно сомневаюсь). Боже, я не настолько наивна. Я знаю, когда кто–то интересуется мной, не говоря уже о том, когда этот, кто–то настолько близкий друг. Знаки должны быть прямо у меня под носом, но их нет, следовательно, нет влюбленности. Вот так просто, легкая математика.
Конечно, он поцеловал меня в ответ, так что, возможно, я его в какой–то степени привлекаю. Это не значит, что он чувствует, что–то более глубокое. Он выразился предельно ясно.
Я все еще размышляю над этим, когда вхожу в тепло ресторана вслед за своими друзьями. Снимая пальто, я сразу замечаю, что зал забит людьми — в этом нет ничего удивительного. Но затем я быстро осматриваюсь, и все мое тело замирает, когда мои глаза натыкаются на пару черных глаз, глубоких, как сама ночь. Глаза, в которые я смотрела больше раз, чем могу сосчитать.
— Ты, должно быть, шутишь, — бормочу я себе под нос, но достаточно громко, чтобы Эм услышала.
— Что такое? — Она прослеживает за моим взглядом, и я знаю, что в ту же секунду она замечает его, потому что она говорит. — Ой.
Да. Ой.
За одним из столиков с компанией друзей сидит не кто иной, как Кэл. Рядом с ним я узнаю Трея и моего собственного двоюродного брата, которые, очевидно, решили не помогать персоналу сегодня вечером в пользу тусовки. И действительно, прямо слева от Кэла сидит женщина, которую он обнимал в салоне.
Я бы солгала, если бы сказала, что это не похоже на удар ножом в живот.
— Давай присядем. — У меня все так онемело, что я едва чувствую, как Эмили тянет меня за руку и тащит в другой конец ресторана.
То, что я сижу спиной к Кэлу это маленькое чудо. Я говорю своим друзьям, что мне все равно, что они закажут — я знаю меню наизусть, и мне все нравится — и в конце концов приносят еду, но этого недостаточно, чтобы отвлечь меня, как и недостаточно разговоров вокруг.
У меня покалывает в затылке, как будто кто–то сверлит меня взглядом. Я знаю, что он увидел меня, когда я вошла, так что у меня есть четкое представление, чей взгляд это мог бы быть. Я не оборачиваюсь.