Пьянящий аромат ее возбуждения ослепляет все мои чувства, пока все, о чем я могу думать, — это попробовать сладость между ее ног. Я прижимаюсь к ней языком, давая ей представление о том, что должно произойти, и она почти вскрикивает.
— О боже мой!
Когда я хватаю рай ее трусиков, чтобы стянуть их вниз по ее гладким ногам, мое сердцебиение учащается. Я никогда так не нервничал, находясь в постели с женщиной, но это неудивительно.
Никто из них не был ею. Ни одна из них не была моим солнышком.
Кружево спадает, и она оказывается передо мной полностью обнаженной. Я улучаю момент, чтобы оценить такое завораживающее, особенное зрелище, и утешаюсь мыслью, что никто другой никогда не увидит ее такой. Потому что она моя, а я ее, и мы созданы друг для друга. В этом я уверен.
— Кэл... — Неуверенность в ее голосе заставляет меня остановиться как вкопанный. — Я нервничаю.
Я провожу ладонью по ее бедру в успокаивающем жесте.
— Это нормально. Я обещаю, тебе это понравится.
— Это будет больно?
— Нет, я обещаю. Ты почувствуешь только удовольствие.
Она смотрит на меня так, словно доверяет мне свое сердце и тело, и это заставляет меня чувствовать себя самым счастливым мужчиной на гребаной Земле. Когда она кивает, давая мне разрешение овладеть ею моим ртом, это именно то, что я делаю.
Я всегда буду помнить первый вкус Грейс как самое близкое к гребаному раю, что я когда–либо испытывал. Когда мой язык раздвигает ее мокрые складочки, я мгновенно встречаюсь с омутом теплого желания, от которого хотел бы напиться. Она была бы самым восхитительным похмельем.
Она сладкая на моих губах, такая чертовски тугая, что я могу только представить, что эта теснота сделает с моим членом позже. И пока я пожираю ее, она извивается подо мной, стонет и кричит от удовольствия, призывая меня продолжать своими словами и хваткой за мои волосы.
Я медленно облизываю ее, смакуя каждый вкус, как будто ее киска была моим последним блюдом. Кончик моего языка пронизывает ее маленький вход, и она вскрикивает от моего вторжения. Я повторяю это действие снова и снова, ускоряя темп, пока она не оказывается верхом на моем лице, умоляя об освобождении. Я точно знаю, что буду слишком большим для нее, но к черту это, если мысленная картина Грейс, до краев наполненной моим толстым членом, не сводит меня с ума от желания.
— Кэл... — Ее стенки сжимаются вокруг моего языка, и я знаю, что она близко. Мои бедра прижимаются к кровати, мой твердеющий член кричит об освобождении. — Я так близко, Кэл. О мой Бог. Я собираюсь...
Я ворчу, утыкаясь в ее киску, и отстраняюсь ровно настолько, чтобы сказать:
— Кончай в мой рот, солнышко. Оседлай мое лицо и позволь мне вылизать тебя дочиста.
Мои руки удерживают ее на месте за талию, когда она кончает с самым эротичным криком, который я когда–либо, черт возьми, слышал. Ее возбуждение покрывает мой язык, мой подбородок, ее бедра, и мне физически больно отрываться от ее киски.
Мне нужно обладать ею больше, чем воздух, которым я дышу.
Один вкус. Это все, что для этого потребовалось. Теперь я зависим.
— Просто... Вау. — Ее губы кривятся в зарождающейся улыбке, и мое бедное сердце замирает от ее удовлетворения. — Тебе было хорошо? — спрашивает она, задыхаясь.
Вместо ответа я снова забираюсь на нее сверху и прижимаю свой твердый, как камень, покрытый потом член к ее животу.
— А ты как думаешь?
Когда она ухмыляется мне, эта уверенность сияет на ее прекрасном лице, я знаю, что у меня неприятности.
— Я хочу почувствовать тебя внутри себя, Кэл.
Глава 34
Грейс
Если бы я уже не лежала на спине, вид головы Кэла между моих раздвинутых ног заставил бы меня упасть на колени. То, как его мощные плечи сжимались при каждом его движении, как его сильные руки удерживали меня на месте, пока я извивалась под ним, как его опытный язык ломал меня и склеивал обратно...
Да, я многое теряла до этого.
Я прикасалась к себе в прошлом, но это ничто по сравнению с ошеломляющим оргазмом, который он только что подарил мне. Я была сброшена с метафорического обрыва, свободно падая, чтобы затем приземлиться в его безопасные объятия.
Его татуировки, кажется, сияют в лунном свете, проникающем сквозь жалюзи в его комнате.
— Я хочу почувствовать тебя внутри себя, Кэл, — говорю я ему без колебаний, потому что прямо сейчас мне больше ничего не нужно.
Он целует меня, и я ощущаю свой вкус на его губах.
— Презерватив, — грубо шепчет он, прежде чем встать с кровати и исчезнуть в своей ванной.
Когда он возвращается, даже ночь не может скрыть длинный, толстый изгиб его члена, прижимающегося к спортивным штанам. У меня текут слюнки от желания узнать, каково это — сделать ему приятно своим ртом. Должно быть, он задается тем же вопросом, когда останавливается в изножье своей кровати, сверля меня темными глазами с такой неприкрытой интенсивностью, что у меня подкашиваются ноги.
Не говоря больше ни слова, Кэл стягивает спортивные штаны с ног и встает передо мной почти полностью обнаженный. Я никогда раньше не видела его голых ног, длинных, сильных и покрытых темными волосами. Я помню, как он говорил мне, что у него есть татуировка на задней части икры, но я совершенно забываю о просьбе показать ее мне, когда его пальцы хватаются за край черных боксеров. Он останавливается.
— Если ты все еще чувствуешь себя некомфортно... — начинает он.
Но я качаю головой, и он замолкает.
— Нет. И если я это почувствую, то обещаю сказать.
При этом черты его лица расслабляются, и мое сердце наполняется радостью от того, каким заботливым он всегда бывает со мной, особенно сегодня вечером. Некоторые люди могут подумать, что спрашивать разрешения перед каждым маленьким движением портит настрой, но я нахожу это чертовски возбуждающим. Во всяком случае, меня еще больше заводит то, что он хочет убедиться, что со мной все в порядке. Это показывает, что он серьезно относится к моей травме, в то же время признавая, что я готова двигаться дальше. С ним.
Спрашивать разрешения — это также сексуально, как и видеть, как Кэл наконец–то снимает свои боксеры.
Мой рот наполняется слюной, а бедра сжимаются при виде него.
Он... огромен. По–другому это не описать.
Его член длинный и толстый, что заставляет меня задуматься, как, черт возьми, он собирается поместиться внутри меня. Вдоль его ствола тянутся вены, и я борюсь с желанием облизать их и пососать эту красноватую головку, из которой уже вытекает предэякулят. Я сглатываю, напуганная его размерами, когда он разрывает фольгу и одним легким движением натягивает презерватив на свой член.
Тогда до меня доходит, что у него есть опыт. Насколько большой, я не знаю, но очевидно, что он делал это раньше, и, скорее всего, ему это тоже нравилось. Кэл не спит с кем попало, но это не мешает ему затаскивать женщин к себе в постель и доставлять им удовольствие, как он собирается сделать со мной.