Тогда поднимай свою задницу с гребаного дивана и пойдем со мной, вот что я хочу ей сказать. Вместо этого я говорю.
— Конечно.
И вот еще что. Здесь нет ничего слишком удивительного.
На прошлой неделе я также упомянул об этом Питу на тот случай, если он вдруг решит вести себя как подобает отцу и поддержать свою дочь. Наш разговор проходил примерно так.
— Не хочешь прийти на балетный концерт Мэдди в следующую пятницу?
Он даже не отвел взгляда от телевизора.
— Как долго он будет длиться?
— Около двух часов. Возможно, меньше.
— Я пас.
Я пас.
Если я не ударил его головой о гребаный экран, то только потому, что был не в настроении разбираться с последствиями.
Однако к тому времени, когда наступает важный день, я отбрасываю всю боль подальше ради Мэдди. И самого себя собственный.
Естественно, она спросила, придут ли ее родители поболеть за нее, и хотя она не поднимала шума из–за того, что они не пришли, все равно мое гребаное сердце разбилось, когда я сказал ей, что в зале буду только я.
Я никогда не прощу этого ни одному из них.
— Как ты себя чувствуешь, орешек? — Я приседаю перед сестрой, расстегиваю молнию на ее пуховике, прежде чем высадить ее у черного входа в местный театр, чтобы она могла подготовиться к своему выступлению. Когда я замечаю Грейс в дверях, которая ведет маленьких девочек и мальчиков внутрь, я подмигиваю ей, и ее щеки краснеют.
— Я немного нервничаю. — Мэдди прикусывает нижнюю губу. — Сэмми, как ты думаешь, я смогу это сделать?
— Я уверен, что сможешь, Мэдди. — Я беру ее лицо в ладони, и она наклоняется навстречу моему прикосновению. — И я говорю это не только потому, что ты моя младшая сестра, но и потому, что ты потрясающая принцесса–балерина. Просто не забывай наслаждаться этим моментом. Это все, что имеет значение.
Без предупреждения она обвивает руками мою шею.
— Я люблю тебя, Сэмми. Ты самый лучший старший брат на свете.
В моем горле образуется комок, и я проглатываю его.
— Я тоже люблю тебя, Мэдс. Больше, чем я люблю кого–либо другого.
Она задыхается.
— Больше, чем Грейс?
Я усмехаюсь, заправляя ее каштановые волосы за уши.
— Я люблю вас обеих в разных ключах, — объясняю я. Говорить вслух, что я люблю Грейс, совсем не кажется странным. — Но да, детка, я люблю тебя даже больше, чем Грейс. Больше, чем кого–либо другого. Ты для меня человек номер один в мире, никогда не забывай об этом.
Она одаривает меня широкой улыбкой, за которой следует громкий поцелуй в щеку. Я высаживаю ее, пообещав приготовить что–нибудь вкусненькое на ужин, когда она вечером вернется со мной домой. С нами.
Мэдди бежит прямо к Грейс, которая опускается на колени и шепчет ей что–то на ухо, от чего та смеется. Обе поворачивают головы в мою сторону и хихикают, между ними возникает тайна, в которую я не посвящен.
Мое сердце колотится до такой степени, что становится чертовски больно дышать, и я не думаю, что, когда–либо в своей жизни кого–либо любил так сильно.
Моя сестра и моя девушка, воздух, которым я дышу, и солнечный свет, который питает мою душу. Тогда меня осеняет — я просто не смог бы жить без них. Они дают мне повод просыпаться каждое утро, чтобы стать лучше.
Если с ними что–нибудь случится...
Я останавливаю свои мысли прежде, чем они вторгаются на запретную территорию. Я отказываюсь идти туда, не тогда, когда прямо сейчас все так чертовски идеально, что трудно поверить, что это реально.
После того, как Грейс проводит Мэдди внутрь, я сажусь обратно в свою машину и еду в салон на последний сеанс за день. Концерт начнется только через несколько часов, так что у меня более чем достаточно времени, чтобы закончить работу.
Вчера вечером Грейс сказала мне, что они требуют, чтобы девочки пришли туда пораньше, чтобы каждая группа могла порепетировать на настоящей сцене хотя бы пару раз, чтобы ознакомиться с планировкой. Кроме того, поскольку они такие маленькие, требуется все терпение в мире, чтобы помочь им с нарядами и прической. Мэдди была очень рада, что Грейс сделала ей пучок.
Три часа спустя я, наконец, сижу в очень переполненном зале. Я не думаю, что отсюда смогу разглядеть хоть одно свободное место. Я знал, что Дворец танцев популярен в Уорлингтоне — когда я искал балетную студию, я убедился, что она лучшая — но, черт возьми. Очевидно, на это мероприятие приходят не только родители и друзья, но и агенты в поиске талантов.
Так что да, Дворец танцев — это вещь.
Тот факт, что мое солнышко достаточно талантливо, чтобы работать здесь, только наполняет мою грудь еще большей гордостью.
Первая группа начинает ровно в четыре, и поскольку Мэдди принадлежит к младшим группам, ее выступление — второе. Волнение и гордость наполняют мою грудь, и я совершенно забываю о том, чтобы достать свой телефон и снять все это на видео. Мои глаза прикованы к моей младшей сестре, сияющей, как звезда, когда она следует установленным движениям.
Это чертовски восхитительно.
Она машет руками и топает ногами, на ее лице нескончаемая улыбка, и я испытываю облегчение от того, что она совсем не боится. Мэдди не застенчивый ребенок, но здесь чертовски много людей, и было бы понятно, если бы она занервничала. Но нет — она с легкостью следует хореографии, и когда она натыкается на кого–нибудь из своих друзей, ее единственная реакция — хихикнуть и двигаться дальше.
Видя, какой счастливой и в своей стихии она выглядит там, танцуя со своими друзьями, как будто это веселая игра... Я мог бы заплакать прямо сейчас.
Это то, чего я хочу для нее. Безусловная любовь. Полное счастье. Нормальная жизнь.
Я знаю, нереально ожидать, что она всегда будет радостной, — я не настолько заблуждаюсь. Но есть разница между тем, чтобы быть счастливым человеком, у которого бывают плохие дни, и тем, чтобы таить печаль на сердце и отвлекаться на временное счастье.
Если переезд Мэдди ко мне — это то, что нужно, чтобы дать ей такую нормальность, пусть будет так.
Как только представление заканчивается, я хлопаю и рассыпаюсь в комплиментах для нее так громко, как только могу, не заботясь о косых взглядах всех заносчивых родителей вокруг меня. Я хочу, чтобы моя принцесса знала, что она делала это.
Единственным недостатком того, что моя сестра танцует так скоро после начала мероприятия, является то, что мне придется еще целый час сидеть здесь это без какого–либо искреннего желания. Не поймите меня неправильно, я ценю балетное искусство и нахожу его прекрасным — особенно теперь, когда им увлеклись обе мои девочки. Некоторые песни даже запоминающиеся. Кто бы мог подумать, что в классической музыке есть такие солидные хиты?
Некоторое время спустя владелец Дворца танцев, который также представляет каждую группу перед выходом на сцену, объявляет о последнем выступлении вечера.
И когда танцоры выходят на сцену, у меня перехватывает дыхание.
Грейс стоит прямо посреди сцены, одетая в красивый бело–золотой наряд балерины, который делает ее еще более похожей на ангела.