Задумавшись, Линда взглянула на семейный портрет, который висел над гостевым диванчиком. Её муж там возвышался над ней, держа в руках дочурку. Улыбнувшись, женщина вознамерилась сберечь отношения Марии и Яндора. Эта сладкая парочка выглядела так же прекрасно, как и они с Викрамом.
Словно услышав мысли своей жены, Махтан, одетый в домашний чёрный халат, вошёл в кабинет и замер, удивлённо глядя на Линду. А та испуганно вздрогнула и закрыла документы, сохраняя внесённые изменения.
— Так, так, кто это у нас? — низкий баритон Викрама зазывно пообещал жене неминуемую расправу за то, что она попалась с поличным. Линда встала с кресла, нервно запахивая шёлковый пеньюар, улыбнулась мужу и стала отступать от него, обходя стол.
— А я тебя, дорогой, искала, — попыталась она смягчить Вика, который уже не раз ругал её, требуя не совать свой нос в его документы.
— И таки нашла, — вкрадчиво шепнул Вик, срываясь с места. Поймать непослушную жену удалось не сразу, та лихо бегала от него по кабинету, не думая искать укрытия. Да и оказавшись на столе, без страха смотрела в потемневшие от желания глаза мужа.
— Я только немного подправила твой отчёт, — честно призналась она, чтобы Вик, заметив одну из множества маленьких правок, успокоился и не стал искать дальше.
— Немного? — переспросил манаукец, склоняясь над Линдой.
Расставив руки по обе стороны от неё, он урвал первый поцелуй, чувствуя, что азарт охотника взял над ним верх, и захотелось поиграть, показать, кто здесь главный.
Линда, тяжело дыша, облизнула губы, словно слизывая следы поцелуя. Она кивнула, развязывая пояс халата, чтобы поскорее дорваться до желанного тела, до её обожаемых кубиков пресса, провести рукой по горячей коже груди.
— Да, — выдохнула она, поднимая глаза, — капелюшечку.
Викрам вновь подразнил быстрым поцелуем.
— Капелюшечку, — повторил он за ней, прикрывая глаза, когда юркая прохладная ладошка накрыла его мужское естество, набирающее силу.
— Совсем чуть-чуть, — с придыханием шепнула Линда, обвивая своими ножками его голени, придвигаясь от нетерпения.
Но Викрам стоял, наслаждаясь тем, как жена пытается усладить его, старательно гладя мужской орган, пульсирующий в её руке.
— Чуть-чуть, — шепнул он, лизнув её приоткрытые губы.
Линда застонала, хватаясь за его халат, и притянула его ниже, чтобы впиться поцелуем в его красные губы, проникая между ними языком. Но Викрам не двигался, лишь руки его слегка подрагивали, и бёдра непроизвольно напрягались, когда острое наслаждение дурманило голову вожделением.
— Ну же, Вик, — жалобно простонала Линда, понимая, что мужчина не просто так безучастен. — Ну прости меня.
Чёрная бровь изогнулась, и Линда поняла, чего от неё хочет муж.
— Ну прости меня. Я больше так не буду.
— Будешь, — не поверил ей Викрам, и женщина кивнула в ответ.
Они несколько секунд смотрели друг на друга, прежде чем Вик, зарываясь рукой в каштановые волосы любимой, притянул её к себе, отдаваясь страсти. Лишняя одежда была отброшена в сторону, а два тела сплелись в жарких объятиях.
— О, кошечка моя, — простонал Вик, медленно овладевая своей женой.
— Да, Вик, — вторила ему Линда, выгибаясь навстречу, закидывая ноги на его талию.
Упрашивать манаукца не нужно было. Резкие толчки смешивались со стонами Линды. Она цеплялась за плечи Вика, растворяясь в обжигающем наслаждении, которое так щедро дарил ей любимый. И с каждым проникновением всё больше стиралась грань между реальностью и миром удовольствия для затуманенного страстью сознания. А Вик чувствовал, что скоро достигнет апогея, подгонял себя, переживая вновь и вновь это непревзойдённое чувство сытости и удовлетворения, которое наступает в конце таких внеурочных любовных марафонов. Стол подкосился, и Вик еле успел подхватить Линду под ягодицы, прежде чем раздался грохот. Линда обвила руками его шею, глухо рассмеялась, сама насаживаясь на Викрама, заставляя того продолжать и не отвлекаться на мелочи. Это не первый их стол, и кровать тоже не вторая. Викрам прижал жену к стене, ловя губами её стон. Сколько раз они в безумстве занимались сексом, сколько раз желание настигало их в самых неподходящих местах, и всё более яркие ощущения кружили голову манаукцу. Он ни за что на свете не смог бы отказаться от своей шпионки, которая не может не влезть в дела, никоим образом её не касающиеся.