— Если знаешь, что он узнал, может, тогда ты и расскажешь?
— Ты его так боишься? — я промолчала, надевая халат, потуже затянула пояс, — Ты боишься не его, — догадалась Тиа, — ты боишься своих чувств.
— Хватит, ты будешь рассказывать?
— Чтобы получилось, как с Бейлизом? Нет. Сначала принц, потом я дополню его рассказ. И, Мила, не руби с горяча. Обдумай сначала его предложения, потом принимай решения.
Решения. Наверное, для меня это самое сложное. Я все время боюсь ошибиться, но Тиа права. Я не буду торопиться с ответом. Сейчас я не одна. У меня есть Гордон, Лорвуд, Шаир, я найду, с кем посоветоваться и принять решение. Так что смелее, надо, в конце концов, узнать, что надо от меня маршалу. Надеюсь, не наследника, с остальным можно разобраться.
Эйран
Несмотря на то, что мало спал, чувствовал себя бодрым. Проснулся с рассветом, перечитал ответы от дяди и Райгона. Брат сообщил, что верит в меня и поддержит во всем. Отец тоже поддержал. Райгон попросил не втягивать во все это Милу, и я был с ним согласен, тем более предложение дяди, как никогда, оказалось вовремя.
Нестрашно объявить холод на границах нашей империи. Страшно позволить таким, как маршал и император, использовать таких, как Мила. Я не оставлю ее здесь, не позволю Мариусу, называть ее своей подданной.
Сам не заметил, как пересел с дивана на кровать. Девушка чуть хмурилась во сне и тихо застонала. Хотел ее успокоить, но в результате разбудил. Мила была явно недовольна моей близостью, а мне, наоборот, захотелось быть как можно ближе. Дурачился, подкалывал ее, а она то бледнела, то краснела, в результате вообще схватила свой халат и убежала в ванную.
Надо быть сдержанней, но как? Чувствуешь ее рядом, и в груди все крутит, хочется прикоснуться к ней. Стереть печаль и тревоги с ее лица. Вот только она словно боится всего этого. Боится заботы, защиты…
Дверь в ванную открылась, и Мила вышла. Расчесанная, умытая, с легким румянцем на щеках. Такая нежная.
— Ты хотел поговорить насчет маршала, — заметила она.
— И о нем тоже, — кивнул я, поднимаясь с кровати. — Расскажу сначала о Гориславе и его подарке.
— Я не хочу о нем слышать!
— Мила, перестань. Ты знаешь только одну сторону этой истории, я расскажу, почему заперли хозяйку кольца.
— Разве могут быть весомые причины для этого?
— Угроза её жизни — весомая причина? Если бы ворота открыли, она бы умерла.
— Она в любом случае умерла.
— И эта трагедия до сих пор заставляет людей Солдара носить по ней траур.
— Что? Их темные одежды — это траур?
— Да. Ну так, как? Рассказывать?
Мила только кивнула, прошла к диванчику и села на самый край. Не стал ее больше провоцировать и уселся на подоконник. Рассказывая историю императрицы Солдара, и как на нее стали охотиться обернувшиеся, наблюдал за эмоциями Милы. Мне не хотелось ее пугать, но и скрывать правду тоже было нельзя. Опыт Солдара явно показывал, что незнание ситуации только ухудшает дело. Мила может быть и испугается, но найдет в себе силы справиться со всем, а я помогу.
В результате рассказал ей про все. Про магию роста, про обернувшихся, про маршала, что хочет сделать её приманкой для их отлова. Не стал утаивать правду про вчерашнюю игру, и что за рабы поселились у нее в доме. Сначала хотел промолчать, что Тэо сын Гордона, но управляющий не собирался этого скрывать, и я решил рассказать и про него.
— То, что сейчас назревает в Илиндоре, слишком тревожно, Мила. Не хочу, чтобы ты или твои люди пострадали.
— Но что ты можешь сделать? Ты посол другой страны.
— Я могу стать стеной между тобой и императором.
Мила хмурилась, я наблюдал. Не гонит — уже хорошо. Значит, есть надежда, что поймет и примет мое предложение.
— Эйран, что такое сила крови? Это что? Какое-то волшебство? Почему оно важно?
— Я не знаю, кто это придумал, но ритуал проверки крови тянется уже очень давно. Люди решили, что выбор правителя укажет божественный камень. Вроде бы, как тем самым, получая поддержку и благословение энергии богини. Правители мазали своей кровью живые камни. Если кровь впитывалась вся, значит, правитель угоден божественной энергии, и он становился во главе страны. Но иногда кровь пропадала не вся. Прямой потомок императора не был гарантом наследования сильной крови, конкуренцию ему могли составить или родные братья и сестры, или двоюродные, или вообще сводные, у которых родство было только по линии венценосного родителя. Это как в случае с герцогиней. У нее один и тот же отец с императором, а матери разные. Но по силе крови, как оказалось, именно она должна была занять трон. Вот только Мариус все переиграл, и венец вручили ему.