Миновав двадцатый километровый столб, я стал присматривать место, и, когда шоссе погрузилось в лес, негустой и нехмурый, наполненный солнцем, я остановился, пересек неглубокий кювет, продрался сквозь заросли кустарника и очутился на уютнейшей маленькой полянке, желтой от солнца, с резкими тенями, с высокой травою до пояса и цветами. Озеро солнца… Какая же была тишина!
В стране песка
Пустынная какая-то, почти безлюдная деревня – Колосово. Единственный после нее пешеход сказал, что на Дудоровский нужно сворачивать, не доезжая Ульянова. Километрах в двух перед этим селом должен быть перекресток, поворот направо – вот туда-то и нужно мне. И будет сначала маленькая деревушка Дьяконово, а потом, километров через двенадцать от нее, – Дудоровский.
Увидев впереди большое село, заметную издалека церковь – златоглавая, белая, – я понял, что это, по всей вероятности, и есть Ульяново, километра два до него. А тут как раз и показалась дорога, сворачивающая направо.
Но дорога эта была такой несерьезной, такой непохожей на шоссе – хотя по атласу автомобильных дорог здесь была красная линия, то есть «шоссе», – что я остановился в нерешительности… На счастье, впереди показалась черная точка – кто-то двигался из Ульянова. Точка приближалась довольно быстро, и вскоре я понял, что это – велосипедист.
Велосипедист подкатил – худенький мужичок в черном пыльном костюме, – я махнул ему рукой, он остановился, слез.
– На Дудоровский сюда сворачивать, не скажете ли?
– На Дудоровский? Сюда. Сначала Дьяконово будет, за ним – Дудоровский. Поехали, я покажу.
Мужичок взобрался на свой облупленный ржавый транспорт – что-то скрежетало в нем при каждом обороте педалей, – и мы свернули с ульяновской высокой дороги на эту, узкую, несолидную.
– А вы издалека едете-то? – спросил он.
Когда я объяснил, откуда еду и куда, то, вместо того чтобы подвергнуть сомнению или хотя бы просто критике мою затею, он внимательно осмотрел на ходу мой голубенький, имеющий довольно новый вид «транспорт», а также рюкзак, флягу, запасную покрышку, привязанную к рюкзаку, и, видимо, довольный осмотром, с ласковостью деревенского доброго человека принялся меня успокаивать, убеждать, что хоть дорога, по которой мы едем, – плохая, однако с такой машиной, как моя, я все-таки доберусь и до Дудоровского, а там, глядишь, и до Одессы…
– Дорога, она, конечно, неважная, да ведь потихоньку можно и ехать. Я-то ведь тоже езжу – и до Колосова ездил, и в Дьяконово. Где проедешь, а где пешочком, а там, глядишь, от Брянска и шоссе пойдет, а по шоссе чего же не ехать? Главное, это чтобы не торопиться и чтоб машина в порядке, а доехать можно, конечно, что ж…
Милый дяденька – рыбак рыбака видит издалека! – однако я с тревогой смотрел, как из-под шин его развалины пылит песок и стелется сзади дымом, оглянувшись, удостоверился, что у меня – то же самое, и уж совсем стало волнительно, когда нас обогнал грузовик и за его задними колесами творилось такое… Желто-коричневые клубы ярились скрытой мощью, пухли, росли, и, когда грузовик проехал, нас накрыло белое, непроглядное облако. Мужичок на своем велосипедике в двух шагах от меня был как расплывчатый призрак и как раз в этот самый момент договаривал свою последнюю фразу:
– … а доехать можно, конечно, что ж…
Пыль довольно быстро осела, я огляделся и, несмотря на свое беспокойство, увидел картину просто замечательную. Вокруг было желтое, зеленое, голубое. Широкая медовая дорога простиралась вперед; справа, под углом к ней, за кустами и чуть внизу, виднелась другая, по ней сейчас ехал еще один неизвестно откуда взявшийся грузовик – маленькая темная точка, – а за ним стелился живой клубящийся золотой хвост. Людей нигде не было, строений тоже – только песок, кусты и деревья под бледно-голубым небом, и чудилось, что мы с моим спутником попали в сказочную страну. Страну живого песка. Он был тих и неподвижен, этот песок, но, казалось, он только и ждет случая, чтобы взвиться, взлететь, осветиться на солнце каждой песчинкою и, полетав, бесшумно осесть опять, выжидая нового случая… И в этой обманчивой неподвижности его виделось загадочное коварство.
Вскоре мужичок пожелал мне счастливого пути и свернул по тропке направо, поднимая за собой маленькие смерчи, а я опять остался один, совсем один под ярким палящим солнцем, во власти песка.
До Дьяконова пришлось слезть с велосипеда раза три – колеса не проворачивались. Дьяконово – очень симпатичная деревушка: среди леса, какая-то затерянная. Эх, если бы не такая дорога!