Рассказ писался с какой-то отрешенной яростью. Словно Галан сам сидел с Гнатом на скамье подсудимых. Словно в его собственной душе остались от надежды одни пепелища. Но разве такое у одного Галана? А у сотен и тысяч других? На одном Владимиро-Волынском процессе суд приговорил сто пятьдесят одного коммуниста к тюремному заключению в общей сложности на тысячу лет. Галан писал, словно медленно шел по размытым нудными дождями дорогам, по обочинам которых ветер раскачивал трупы казненных.
Галан видел, что творится в душе таких, как Гнат. Он знал, как закончит повествование, в чем будет его взрывчатая сила.
Суд, помещики, миколайчики слились для Гната в одно целое — в строй, который был виновником «серой, нерадостной мужицкой жизни».
А когда Гнат открывает в себе «целое море ненависти», он перестает быть покорным. Он понимает, что его судят не за попытку перейти границу, а за то, что Гнат может подняться и пойти «мстить за свою мужицкую обиду». Гнат прозревает.
«Но разобщенные удары — многое ли они дадут? Нужен кулак, а мы были растопыренными пальцами». Так думал не один Галан, но и многие, близкие ему по литературе друзья.
…Ярослав Галан создавал один за другим страстные, наполненные чувством социального протеста рассказы и следил за литературными происками своих врагов — националистических графоманов, окопавшихся в издательстве «Червона калина». Один из этих графоманов, некий Веринский, опубликовал в альманахе, вышедшем в издательстве «Червона калина», которое, по меткому определению Галана, задыхалось «от классовой ненависти к трудящимся», воспоминания «Над Ценивкой». У речки Ценивки в 1917 году под влиянием агитации большевиков произошло братание русских солдат с войсками украинских «сичевых стрельцов». Украинские националисты, верно служа австро-венгерским оккупантам Западной Украины, в доказательство своей верности Габсбургской монархии, создали в первую мировую войну так называемые стрелецкие части (УСС), сражавшиеся на стороне австрийской армии против русских войск, а после Великой Октябрьской социалистической революции — против Советской республики на стороне Антанты. Части УСС, разоблачает Веринского Галан в своем рассказе «Неизвестный Петро», состояли преимущественно из сынков украинской буржуазии и кулачества. Но в них входили и обманутые националистической пропагандой крестьяне-середняки и даже бедняки. И когда в России грянула революция, рядовой армии большевиков, неизвестный солдат Петро встал, не боясь смерти, на бруствер окопа и сказал людям, стоящим во вражеских траншеях: «Товарищи стрельцы! Мы больше не будем стрелять в вас — у нас рево-лю-ция! И царя у нас уже нету, и господ, товарищи, не будет… Да здравствует, товарищи стрельцы, революция!..»
Слово Петра, как и слово коммунистов в Ростове, сделало свое дело. Позднее Галан напишет статью «Рыцари черной руки», прямо перекликающуюся с рассказом «Неизвестный Петро». Здесь он расскажет о «коллегах» пана Веринского по несчастью. Основываясь на воспоминаниях самих националистов, Галан показывает, что им пришлось пережить у Ценивки действительно неприятные минуты. Галан приводит высказывание сотника Раевского, который в ужасе пишет, что ему, Раевскому, «пришлось воевать против врагов родины и своих и чужих». «Какая это трагедия!» Сотник Решетило-Ми-цек «трагедию Раевского» называет просто «катастрофой», так как «не было дня, чтобы с позиций не убежало 15–20 стрельцов…». Идеи Петро претворялись в жизнь. А это было «катастрофой» для веринских и иже с ними, крахом националистической пропаганды. Напрасно пан Раевский называет стрельцов «запроданцами» большевиков. «Важно то, — с иронией замечает Галан в статье, — что „запроданцы“ так долго били желтоблакитных рыцарей, пока они не нашли своего успокоения „в объятиях верных западных союзников“.
Офицеры-старшины, представители украинской буржуазии и кулачества, возненавидели Петро. Предательски, из засады они убивают его.
За что? В публицистической концовке рассказа Галан пишет: „Дело не в Петре. Петров тогда было много, немало их и теперь. И то, что они подымаются во весь рост, мутит разум кикалей и воютицких (националистов. — В.Б., А.Е.). Они день и ночь наводят на Петров пушки и пулеметы и будут убивать Петров, пока имеют возможность ходить среди нас живые, здоровые, надутые.