С пятого номера за 1928 год «Викна» перешли на коллегиальное редактирование. С этого же времени С. Тудор становится членом редколлегии, а с июня 1930 года — ответственным редактором и издателем журнала. В состав редколлегии вошли также Я. Галан, А. Гаврилюк, П. Козланюк, Я. Кондра.
Но создание журнала — это только первый шаг к объединению пролетарских писателей Западной Украины.
12 мая 1929 года при «Викнах» созывается открытая Степаном Тудором первая конференция пролетарских литераторов Западной Украины. На ней и было создано объединение пролетарских писателей — «Горно». В принятой конференцией декларации, которую подписали Тудор, Галан, Козланюк и другие, говорилось: «Хотим, чтобы наше творчество было орудием в борьбе своего класса… Стоим на пролетарской идеологии, обоснованной Марксом и великими практиками современного последовательно-марксистского пролетарского движения, и идем на разрыв с лагерем мелкомещанской, националистической литературы». С. Тудор выступил на конференции с докладом «О литературном положении на западноукраинских землях». «Только то направление в литературе, которое руководствуется идеологией пролетариата, — говорил он, — защищает интересы народа. Пролетарское направление противостоит фашистским и националистическим группировкам».
Авторами «Викон» были люди, подобные герою поэмы Гаврилюка. «В злодейских лапах дефензивы он начинает путь правдивый, в тюремных спорах, не из книг, азы марксизма он постиг».
— Можно подумать, что заранее сговорились, — пошутил однажды Тудор. — Вместе встретили революцию в России. Вместе делаем ее здесь… — И процитировал строки Гаврилюка:
Паны варшавские хлопочут, Чтоб к ним мы обратили очи, — Их мир нам чужд, их строй жесток. Мы смотрим только на Восток.
Борьба, которую вели «Викна», была исключительно напряженной и трудной. Единым фронтом выступали против них более восьмидесяти газет и журналов фашистско-националистического лагеря, издававшихся в одном только Львове. Проповедники воинствующего национализма объединились в так называемом «Украинском товариществе писателей и журналистов», тон в котором задавали такие люди, как Донцов и Маланюк. Донцов, ненавидя простых людей Украины, мечтал о приходе «своего» Гитлера, который сумел бы «держать в узде племя рабов», как презрительно называл он крестьян Галиции. Евген Маланюк и его многочисленные бездарные подражатели не уступали ни в чем Донцову и его коллегам. «Старейшины» украинского декаданса звали читателя в «новые мистические края». При помощи щедрых подачек митрополита Шептицкого в литературе Галиции укрепилось «католическое направление».
На всех участках идеологического фронта викновцы противостояли силам войны, фашизма, антинародной литературы и журналистики.
Человек, который не умеет жить спокойно
Поэт Семен Гудзенко был солдатом. Когда ему довелось прочесть то, что выходило из-под пера викновцев, и в частности повесть друга Галана — Александра Гаврилюка «Береза», у него родилось ощущение открытия, о котором он написал в «Литературной газете»:
«То, что потрясло мир в предсмертном слове Юлиуса Фучика, — непреклонная уверенность в своей правоте, жизнелюбие, твердость даже перед лицом смерти, — чувствуем мы в повествовании Александра Гаврилюка… Застенки Пилсудского в тридцатые годы и Гитлера в сороковые придуманы были одним и тем же воспаленным воображением фашизма. И цель у этих душегубов была одна — сломить волю коммунистов, заставить их смириться, отступить. А могли добиться они всегда лишь одного — умножения силы узников и числа их последователей. Таков закон, против которого бессильны гитлеры и пилсудские всех десятилетий».
В сущности, ведь все зависит от характера и убеждений человека. Одних буря гнет. Другие даже смерть обращают в пользу своего дела. Литератор, журналист, памфлетист Ярослав Галан не умел и не хотел жить спокойно. Историки назовут годы его работы в «Викнах» «временем расцвета публицистического мастерства Галана».
Галан часто печатался в журнале «Викна» под псевдонимом «Яга». Но как для читателей, так и для господ цензоров псевдоним недолго оставался секретом: стиль Галана, его гражданский и творческий почерк нельзя было спутать ни с каким другим. Популярность «Яги» росла от номера к номеру, и, по словам Петра Козланюка, «шило „Яги“ утаить в „мешке“ вскоре стало явно безнадежной затеей».