«Саратовская область, — рапортовали коммунисты города, — стала одной из основных баз материально-технического снабжения и важнейшим пунктом формирования боевых подразделений для Сталинградского фронта».
Адрес радиостанции, которой тщетно интересовалась гитлеровская разведка, был — Провиантская улица, дом 21.
Радио требовало быстрого, оперативного отклика на каждое выступление радиолжецов Геббельса. Галан нередко выступал с ответными передачами через час, через два после гитлеровских.
Саратовский журналист И. Москвичев разыскал в городе людей, которые знали и помнят Галана. Первая встреча была с З.П. Юрченко.
«Я и члены моей семьи, — говорит Юрченко, — жили несколько месяцев под одной крышей с Галаном в домике № 3 по улице Чапаева. Он был занят день и ночь на радио, и потому мы очень редко могли находиться вместе. Но если у Галана оказывалась минута свободной, он становился прекрасным собеседником. От кажущейся его замкнутости не оставалось и следа».
Хорошо знали Ярослава работавшая в те дни в радиокомитете Галина Углецкая и Валентина Цеделер-Ашукина. Очень привязан был Галан к детям Валентины Эмильевны — Игорю и Эмилю. И уже покинув Саратов, он в письмах справлялся о здоровье ребят. Прислав им в подарок сборник статей «Комсомол в боях за Родину», Галан сопроводил его такой припиской: «Сборник не совсем подходит к возрасту мальчиков, но пусть они будут похожи на тех комсомольцев, о которых написана книга».
Как складывался день Галана? Как он работал?
Свои комментарии он читал сам — обычно это делали артисты и дикторы. Выходил в эфир Ярослав Александрович между восемнадцатью и двадцатью часами. Но это был уже конечный результат дневного труда, когда радиокомментаторы слушали в своем закрытом кабинете гитлеровцев и другие зарубежные станции. Галан работал на тематике международных отношений.
Особенностью радиопублицистики Галана была ее документальность. Писатель использовал самый разнообразный фактический материал: приказы немецкого командования, протоколы допросов, выступления берлинского радио, письма и дневники пленных немцев. Разносторонняя эрудиция писателя, упорство, с которым он работал над передачами, горячая вера в победу даже в самые тяжелые для нашей Родины дни делали его передачи необычайно яркими, доходчивыми, убедительными. Поединок в эфире всегда кончался его победой.
Выступления Галана по радио имели громадный успех не только у жителей оккупированных областей, но и у воинов Советской Армии. Одним из свидетелей этого напряженного поединка в эфире оказался писатель Макс Поляновский. Он вспоминает:
«Наши войска вели бои с противником в районе Сталинграда, северо-восточнее Туапсе и в районе Нальчика» — так начинались в те дни малоутешительные сообщения о положении на фронтах.
Однажды днем радист газеты включил для проверки приемник, и оттуда вырвался четкий, немного насмешливый голос. То, о чем он говорил, сразу привлекло внимание всех. Наборщики застыли со своими верстатками в руках, печатник прервал резку бумаги, сел на рулон и слушал. Литсотрудник, секретарь, корректор последовали его примеру.
А слова незнакомца были так убедительны, так остроумны и гневны, настолько необычен и легок был переход от пафоса к уничтожающей иронии, что слушатели, казалось, застывшие как персонажи из «Сказки о мертвой царевне», то и дело отпускали реплики.
— Ну и режет! Язык что бритва хорошая…
— Не язык, а жало для фашистов…
Внезапно выхваченная из эфира радиопередача развеяла у многих осадок, вызванный недавно прослушанной сводкой Совинформбюро о положении на фронтах. Галан закончил «свое выступление удивительно меткой и остроумной фразой, вызвавшей общий смех и одобрение. Потом в динамике раздался короткий шорох, и другой голос произнес:
— На этом радиостанция имени Тараса Шевченко свою работу на сегодня заканчивает. У микрофона выступал наш радиокомментатор писатель Ярослав Галан».
Так знакомились с ним бойцы переднего края накануне решающих боев за Сталинград.
«После этого мы на протяжении двух или трех недель, проведенных и Ртищеве, не пропустили ни одного радиовыступления Ярослава Галана, — рассказывает Поляновский. — Его слушали не только работники фронтовой газеты. Все, кто находился к этому времени в казармах, стекались в комнату редакции. Опоздавшие стоя ли у растворенных настежь дверей. И хотя мы невероятно экономили батареи, питавшие редакционный радио приемник, тем не менее для всех выступлений Галана была открыта зеленая улица».