«В те же времена, - рассказывает «Повесть временных лет», - Мстислав был в Тьмуторокани и пошел на касогов. Услышав же о том, князь касожский Редедя вышел против него. И встали оба полка друг против друга, и сказал Редедя Мстиславу: "Что ради станем губить дружину между собою? Но сойдемся бороться. И если ты одолеешь, то возьмешь имение мое, и жену мою, и детей моих, и землю мою. Если же я одолею, то возьму твое всё". И отвечал Мстислав: "Так будет". И съехались, и сказал Редедя Мстиславу: "Не оружием будем биться, но борьбою (то есть голыми руками. - А. К.)"».
Это был старый обычай, свойственный еще родоплеменному обществу, когда в единоборстве двух вождей решалась судьба враждующих племен. Это был и наиболее естественный, идущий из глубины веков способ передачи власти от одного вождя другому - сильнейший получал все: власть, имущество, жену, детей побежденного. Мстислав принял вызов. Русский князь (а может быть, летописец, оставивший нам описание поединка) вкладывал и другой смысл в единоборство: это был еще и Божий суд, и христианский Бог должен был помочь своему чаду в схватке с варваром*. [* В «Истории Российской» В. Н. Татищева приготовления Мстислава к поединку описываются весьма пространно: «Мстислав, яко не был легкомыслен, взял себе на рассуждение до утра и хотел к нему отповедь прислать. И хотя ведал Редедю сильна, но сам вельми надеялся на умение и силу, зане его измлада никто побороть не мог. Поутру рано послал к Редеде, чтоб вышел в назначенное место, и сам пошел, яко положено без оружия…»12].
Летопись сохранила яркое описание самого единоборства двух князей:
«И схватились бороться крепко, и долго боролись, и начал изнемогать Мстислав, потому что велик и силен был Редедя. И сказал Мстислав: "О Пречистая Богородица, помоги мне! Если одолею его, воздвигну церковь во имя Твое!". И, сказав так, ударил им о землю, и вынул нож, и зарезал Редедю».
Ипатьевский список «Повести временных лет» прибавляет к этому некоторые кровавые подробности схватки: бросив своего противника оземь, Мстислав «вынул нож; ударил его ножом в гортань (в Хлебниковском списке: «В горло». - А. К.), и так был зарезан Редедю»13.
Жестокость Мстислава была вполне оправдана обычаем: повержденный враг должен был умереть, пролив кровь. Подобные поединки, отмечает современный исследователь, во многом носили ритуальный характер, и ритуал их был тщательно разработан и строго соблюдался. Мы можем судить об этом по былинам. Вот как, например, - очень похоже на летопись - описывается поединок былинного Ильи Муромца со своим противником Сокольничком (оказавшимел нежданно-негаданно его сыном):
… Ухватились они да там в охабочку.
Они бились, дрались да целы суточки.
А-де стар6му похвально да слово встретилось,
А лева рука да проказнуласе,
А-де упал старой да на сыру землю,
Где взмолилсе старой да Богородице:
«А я за вас стою, да я за вас борюсь,
А я стою-борюсь за верушку Христовою…»
…А тут не ветер полосочкой возмахивает -
У старого силы вдвое да тут поприбыло.
Ухватил он Сокольника за подпазухи
И бросил eгo на сыру землю.
Он вытащил ножичек булатный,
Возарвал eгo латы железные,
А хотел он резать да груди черные,
А смотреть да eгo ретиво сердце14.
Также и Мстислав выхватил нож только после того, как враг его был повержден на землю.
Русское войско беспрепятственно вступило в Касожскую землю. По обычаю и по договоренности перед началом схватки, к тому же произнесенной во всеуслышание, на вид у обоих полков, победителю доставалось все - имущество побежденного, его жена, дети15, а также та часть Касожской земли, которая принадлежала лично Редеде. На остальные касожские земли была наложена дань, касожское войско вошло в состав дружины Мстислава.
Так князь Мстислав ста правителем касогов и - через кровь, пролитую Редедей, - породнился с правящим в Касогии родом. А земля, доставшаяся ему во владение, славилась во всем тогдашнем мире своим богатством, а также храбростью, красотой и искусностью своих жителей. «Среди племен этих мест, - писал о «кашаках» (касогах) в середине Х века знаменитый арабский географ и историк Масуди, - нет народа более изысканной наружности, с более чистыми лицами, нет более красивых мужчин и более прекрасных женщин, более стройных, более тонких в поясе, с более выпуклой линией бедер и ягодиц, и вообще нет народа лучшей внешности, чем этот. Наедине их женщины, как описывают, отличаются сладостностью». (И эта слава осталась поистине на века. Как не вспомнить т вдохновенные строки русских писателей и поэтов, Восхищавшихся красотой женщин-горянок в XIX веке. «Нет, не черкешенка она…» - это ведь тоже о девах касожского племени, красота которых представлялась неким эталоном Александру Сергеевичу Пушкину, жившему на тысячу лет позже, чем цитируемый нами арабский автор.) «Они одеваются в белое, - продолжил далее Масуди, - в румскую (то есть византийскую. - А. К) парчу, в ярко-алую ткань и в различные парчовые ткани, затканные золотом». Эти ткани, производимые в их стране, ценились в странах ислама много дороже всех прочих16.