Анархия в Польше, несомненно, представляла угрозу и для киевского князя Ярослава Владимировича. Но в первую очередь, он должен был воспринять польские события как хорошую возможность укрепить свои позиции в тех областях, которые на протяжении предшествующего столетия являлись яблоком разора меж Польшей и Русью. Такой областью - наряду с прочно удерживаемыми им Червенскими градами - была к XI веку земля ятвягов - прусекого племени, занимавшего обширные области между Неманом и Варевом, притоком Западного Буга. Покоренная в свое время отцом Ярослава князем Владимиром Святославичем, Ятвяжская земля позднее высвободилась из-под власти русских князей, а затем, при Болеславе Великом, попала в сферу влияния Польши8. Не случайно, именно к 1038 году - году наибольших потрясений в Польше - относится известный из летописи ятвяжский поход князя Ярослава. Хронологически он точно совпал с разорением Польши войсками Бржетислава. Однако, в отличие от чешского князя, Ярослав в то время не предпринял попыток вторгнуться непосредственно в Польшу.
«Повесть временных лет» сообщает об этом походе очень кратко: «Ярослав пошел на ятвягов». Более пространный рассказ содержат новгородско-софийские летописи, которые, помимо прочего, уточняют время похода: «Иде весне великий князь Ярослав Киеву, а на зиму ходил на ятвяги…»9 Если фраза летописца о том, что Ярослав весной откуда-то вернулся к Киеву не является случайным повтором («Ярослав… придет к Киеву весне», - сообщается в тех же летописях чуь раньше, под 1036 годом, в рассказе о войне с печенегами), то можно предположить, что князь накануне ятвяжской войны в очередной раз отравился к Новгороду - может быть, для того, чтобы пополнить войско. Сам же поход имел место «На зиму», то есть в последние месяцы 1038 года или же в самом начале следующего, 1039 года.
О результатах похода русские источник содержат прямо противоположные сведения. «Ярослав поиде на ятвяги и победи», - читаем, например, в Хлебниковском списке Ипатьевской летописи10; «Ярослав ятвяги взял», - еще более, определенно утверждал автор Летописца Переяславля Суздальского11. Однако летописи, восходящие к Новгродско-Софийскому своду, совершенно иначе оценивают итоги ятвяской войны: «…и не можааху их В». (Очевидная попытка согласования обеих версий предпринята в «Истории» В. Н. Татищева: «Ходил Ярослав на ятвяги и победи и, но градов и взять не мог, ибо не хотел со стенами биться и людей терять, скота же и имения по селам множество побрав, возвратился»12.)
Спустя два года, в 1040 году, Ярослав совершил еще один поход - в Литовскую землю, то есть немного восточнее, в междуречье Немана и Западной Двины. Очевидно, этот поход имел целью закрепить контроль Руси над водными выходами к «Варяжскому» (Балтийскому) морю. Какие-либо подробности этого похода неизвестны; летописцы никак не комментируют его, ограничиваясь фразой «Ярослав иде на Литву», и только автор Хлебниковского списка Ипатьевской летописи, как и в случае с ятвягами, добавляет: «…и победи».
Интересно отметить, что, согласно поздним литовским источникам, поход князя Ярослава совпал по времени с какими-то важными событиями в истории литовских племен. Именно 1040 годом источники датируют смерть легендарного литовского князя Куноса (мифического основателя Каунаса)13, после чего власть над Литвой была поделена между двумя его сыновьями - Керносом и Гимбусом (Гимбусом): первому достались собственно литовские, а второму - жемойтские земли. Не исключено, что военные действия русского князя способствовали такому развитию событий, а может быть, напротив, были вызваны смертью правителя литовских племен.
Однако поход 1040 года, по-видимому, не принес тех результатов, на которые рассчитывал Ярослав. Спустя четыре года, в 1044 году - и вновь в зимнее время - киевский князь совершил новый поход на Литву. «И с великою победою возвратился», - добавляет В. Н. Татищев.